Переписка С.Д. Довлатова с И.П. Смирновым - страница 32
Сегодня мы с Ренатой уезжаем отдыхать в Италию. Собираемся вернуться через месяц. Пиши, о чем пишешь и как прошли Колины съемки. История с Колей подтверждает, что Америка — страна неограниченных возможностей. Между тем русские дети в Мюнхене озабочены только одним: они должны хорошо учиться, чтобы из начальной школы попасть в гимназию. Из-за чего болеют астмой и другими психосоматическими заболеваниями. Передавай привет твоему семейству. Рената кланяется. Обнимаю. Всегда твой
Игорь
22 авг. 84.
***
38. Игорь Смирнов — Сергею Довлатову
<4 окт. 1984>
Сережа, дорогой,
спасибо за прославление лимоноведения. Обнаружил твою заметку, вернувшись из Италии, но не мог сразу ответить, п<отому> ч<то> нужно было мчаться в Вену, на очередную конференцию. Там я, между прочим, встретил Любимова, ставящего (в 3-й раз) «Преступление и наказание». Он еще не потерял надежду вернуться в Москву и говорит в основном об Андропове. Из СССР доходят мрачные сведения о том, что все боятся встречаться с иноземцами, что милиция проверяет документы на улицах и пр. Видел фильм (любительский), в к<оторо>м запечатлены два конных милиционера, мчащихся по сестрорецкому пляжу.
Обнимаю тебя. Приветы — семейству. В «Р<усской> М<ысли>» заметил рекламу воспоминаний твоего отца.
Твой Игорь
Рената кланяется.
P. S. Есть слабая надежда, что выпустят (из СССР) Азадовского.
***
39. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову
29 окт. <1984>
Дорогой Ингемар!
Ты пишешь: «спасибо за прославление лимоноведения. Обнаружил твою заметку…» И пр. Заметку написал не я, а Вайль с Генисом[1], более того, там в конце какая-то разбитная интонация, которая вызвала мою досаду.
Я им сказал по телефону, отправив твой оттиск: «Над структурализмом и так все невежды потешаются, и это уже стало пошлостью. Не могли бы вы в самых примитивных демократических формах объяснить читателям суть этого метода?» Они сказали: «Попробуем». Но, видно, поленились. Уверен, что это возможно, тем более что они парнишки развитые и формально образованные. А так я мог написать и без них.
Но это все, конечно, ерунда.
Кое-какие слухи, довольно мрачные, доходят из Союза и до меня. Охапкин[2], например, в сумасшедшем доме. Причем он действительно невротик и неадекватный человек, уверен, что он врачам толкает цитаты из Св. писания, то есть — энергично дает на себя материал.
Одного моего знакомого напечатали в амер<иканском> университетском журнальчике, буквально — два стихотворения в переводах С. Карлинского[3], так этот несчастный мне пишет: «Живу я скучно и однообразно, ничто меня не радует, даже моя АМЕРИКАНСКАЯ СЛАВА меня не волнует…» И т. д. Я ведь был почти таким же безумцем 7 лет назад.
Все у нас по-прежнему, високосный год прошелся гусеницами, папаша, Лена и Катя — побывали в больницах. Литературных успехов маловато, хвастать особенно нечем. Вообще, вся культурная нью-йоркская жизнь затухает во всех разделах, и только холуйство, вопреки всему, растет и ширится. Ей-богу, я знаю людей, которые в московских и ленинградских редакциях вели себя смелее и независимее, чем здесь. Всякая эмиграция — говенное дело, а наша — это что-то особенное. Главное, все эти холуйские телодвижения и фигурации ни к чему не ведут, ничего не сулят, эмигрантская власть, эмигрантские деньги, эмигрантская слава — все это фикция и чепуха. Тем противнее. Кажется, судя по некоторым сведениям, русские в Европе ведут себя получше.
Если что-то прояснится с Азадовским, сообщи, пожалуйста, мне. Пусть бы хоть что-то произошло человеческое.
Обнимаю. Привет Ренате.
Твой
С. Довлатов
1. Вайль П., Генис А. «В Москву! В Москву!». Статья печаталась в эмигрантской периодике. Доступная перепечатка: Искусство кино. 1992. № 7. С. 80—86.
2. Олег Александрович Охапкин (1944—2008) — один из известных ленинградских поэтов, участников нонконформистского движения.
3. Семен (Саймон) Аркадьевич Карлинский (Karlinsky; 1924—2009) — американский славист, заведующий кафедрой славянских языков и литературы Калифорнийского университета в Беркли.
***
40. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову
10 янв. <1985>
Дорогой Игорь,
внезапно обнаружил твое письмо среди «неотвеченных», а значит, наша переписка, и без того не слишком бурная, приостановилась на этот раз из-за меня. Прими запоздалые поздравления с Новым годом, желаю тебе самых разнообразных удач.