Переписка Виктора Сосноры с Лилей Брик - страница 13

Еще тогда, во времена этих публикаций[110], у меня была мысль заняться всей этой галиматьей, чесались, как говорится, руки. Но… тех публикаций было недостаточно для полного разворота, потому что там ничего существенного не сказано о творчестве, а доказывать что-либо в отношении личности Маяковского, то есть его взаимоотношений, в которые я совершенно священно верю по Вашим рассказам, — нельзя было, точнее, как Вы понимаете, их можно было бы доказывать кому-нибудь, скажем Эльзе[111], но — не мне. Я ЕГО не знал и не знаю во мнении советской демагогии литературной, хотя, может, да так оно и есть, — я, как всякий любящий человек, знаю о НЕМ больше и точнее, чем все ОНИ вместе взятые.

Сейчас я нахожусь, находился в состоянии прострации (закончена книга, ее читают, и все на свете — бог весть!). Вы подлили масла в огонь, и теперь я непременно возьмусь за Маяковского. Собственно говоря, не возьмусь, я уже брался и довольно много написал после просмотра черновиков «Про это», но то, что я написал, как Вы понимаете, во-первых, требует серьезной цифровой поддержки, а энциклопедически, что ли, я Маяковским никогда не занимался, а во-вторых — это невозможно в самом точном понимании этого «невозможно» напечатать. Ибо это — мои фантазирования о конкретных же людях, что у нас не принято. По мно-о-о-гим соображениям — негодяйства!

А нужно так написать, чтобы была хоть какая-то вероятность опубликования (в данном случае!). Только тогда будет прямой и грозный смысл такой работы. Потому что книги колосковых печатаются миллионными тиражами, а что толку пускать по рукам опровержения на них, если это будет прочитано несколькими десятками людей. Таковы мои соображения. То есть мне хочется сыграть игру покрупнееи, скажем, льстя самому себе, похитрее.

У древних была поговорка: НЕ ПУГАЙ ЖАБУ, ОБМАНИ ЕЕ.

У нас же у всех не хватает хитрости, и мы или молчим и грустим, или вдруг вопим от отчаянья. Нужно попробовать хоть раз, основываясь на тех же документах, мудро и со всем запасом затаенной ненависти написать так, чтобы получилось реальное.

Так, мне кажется, без излишнего хвастовства, я написал книгу о Екатерине (условно!). Так я и сейчас подготовлен написать большую РЕЦЕНЗИЮ на эту самую бульварщину. Пусть будет так. Пусть нужно унизиться и принять этот пасквиль всерьез. Пусть литературная сволочь — так подумает. А результаты — посмотрим.

Теперь конкретно: не знаете ли Вы или не можете ли уточнить, когда выйдет книга? Это — во-первых, и во-вторых: нельзя ли как-то достать экземпляр до выхода для быстроты дела? Ведь я-то знаю, что его друзья уже приготовили рецензии. Они — уже, видно, и в столах определенных журналов. Почему бы и мне не поступить так же, или, может быть, она уже целиком распечатана в периодике помимо трех «Огоньков», или есть какое-нибудь предыдущее издание? А это — дополнения?

Конечно, мне не обойтись без помощи Вашей и Василия Абгаровича, которые знаете — больше всех, а необходимы — цифры и цифры, документы.

Я с радостью приехал бы сейчас же в Москву, чтобы начать все это дело, но не знаю, стоит ли — торопиться, раз! (Когда она выходит, а до выхода можно ли спокойно посидеть?) И два — еле-еле вытащил у Союза командировку в Киев, а поехать туда смогу не раньше начала октября, — проклятый металл, из-за которого люди гибнут!

Сижу сейчас, как дурак, и пишу следующую книгу о России — штук сто очень точно выбранных документов и эссе, охватывающих период от скифов до начала двадцатого века.

Больше практически ничего не делаю.

Был у Кулакова. У него дитя — прелестное[112], да и сам он поразительно как-то изменился в сторону разумного аскетизма.

Как жалко, Фрию уехали. Я понимаю, что дела-дела, но мне больше нравятся монологи Тараса Бульбы о товариществе.

Так что теперь только я поеду в Киев через Москву.

В начале октября, скорее всего.

Будьте здоровы! Обнимаем Вас! И Вас<илия> Абг<аровича>!

Ваш В. Соснора

26. 9. 68

Дорогой наш Виктор Александрович, жаль, что Ира и Клод уехали! Мы много виделись, и теперь нам их не хватает… Говорили с Клодом о поэтах, о том, кто останется как поэт, а кто только будет упомянут в Истории Литературы. Он сказал об Андрее