Перерождение - страница 37

Её тяжелое платье из дорогой парчи, намокло и стало практически не подъемным. Справа, под обрушившейся балкой лежал мужчина, который жадно следил за моими прыжками. Живой мужчина, слава Великому, похоже один из труппы менестрелей.

До него десять шагов.

Если сдвинуть балку … решения принимались мгновенно, я перепрыгнула мусор и, используя обломки как рычаг, чуть-чуть приподняла брус. Он застонал, но смог выбраться. Одна рука повисла, как плеть, но ноги целые – ходить может. Я знаками показала на купол, который серебрился в центре площади.

Сзади, осветив всё вокруг, шарахнула молния, и мы быстро поползли обратно.

Не забывать – считать! Раз. Два. Три. Разряд. Пять. Молнии пошли на большой круг спирали, значит, кольцо скоро будет сжиматься, можем успеть проскочить.

Я остервенело срезала тяжелые парчовые юбки, и придерживая за талию и руку, мы потащили её вперед. Дождь лил стеной, мы брели, спотыкаясь, поддерживая под руки обмякшее тело.

Десять шагов. Сорок шагов. Шестьдесят. Вправо!

Я оттолкнула их, разбив связку, и в то же место ударила молния. Слишком быстро. Слишком быстро бьют. Не успеваем.

Навстречу, из-под купола под дождь вылетела Фэй-Фэй и служанка, они подняли даму и быстро-быстро волоком потащили ее к защите. Я бежала следом и, занырнув внутрь, протянула руку, чтобы втащить всех по очереди в свой круг.

Можно отдышаться. Наш улов – трое взрослых и двое детей. Плюс с нами – восемь человек. Трое ранены и не в строю. Двое – дети. Итого у меня ровно три бойца. Не густо.

Небо ярилось, вспыхивая тут и там громовыми раскатами, воронка вращалась быстрее и быстрее, поднимая в воздух пока ещё мелкий мусор с земли, но уже совсем скоро…

Война. Я ненавидела это слово. Я ненавидела кровь, грязь, вонь, дождь и громовые раскаты. Я ненавидела войну, и я болела ей. Я была больна войной, как отвратительный мерзкий яд она текла в моей крови, вспыхивала пульсом, наполняла грудь дыханием.

Я смаковала запах гари и дыма, смешанный с запахом озона и дождя, и впервые с того момента, как я очнулась здесь, в поместье Блау, я наконец-то почувствовала, что я живу.

Я – живу.

Драться – гремели боевые барабаны у меня в ушах имперским маршем, наступление, дивизия – разворот, принимай раненых…

Я прикрыла глаза и постаралась поймать внутри состояние, которое позволяло мне проводить операции, стоя по 20 часов за столом без перерыва, лазить под градом встречных разрядов, тащить на себе тех, кого откопали в груде умертвий…

Постепенно звук барабанов заполнил все вокруг, я ничего не видела и не слышала, единственный ритм, который я продолжала считать – раз, два, три, разряд, пять.

Раз. Два. Три. РАЗРЯД. Пять.

Цель – на десять часов. Шестьдесят шагов.

И я рванула под дождь…

***

Я очнулась внезапно. Фэй-Фэй сидела сверху и хлестала меня по щекам наотмашь, подпрыгивала и колотила руками изо всех сил, в рот, нос и уши лилась вода, я лежала в луже, ещё немного и захлебнусь. Седовласый военный из храма сидел на моих ногах, крепко прижимая их к земле со всей силы.

– Вайю, Вайю, остановись, Вайю, остановись, хватит, хватит…, – Фэй-Фэй лихорадочно трясла меня за плечи.

– Шшш…, – я хрипло прошипела в ответ. Где я умудрилась сорвать голос? Руки болели так, как будто я надорвала связки.

– Вайю… ты пришла в себя…, – они быстро и неуклюже потащили меня к границе круга. Что мы делаем снаружи защиты?

Я не зашла – я ввалилась в круг, вкатившись боком, протянула руку на уровне земли, чтобы они могли схватиться за кончики пальцев и войти.

Круг стал больше. Появилось много новых лиц.

Первоначальный размер защитного купола – восемь моих шагов в диаметре, достаточно, чтобы поставить небольшую палатку и даже развести огонь.

Сейчас, навскидку, он был в два раза больше. Мокрые грязные люди стояли вплотную, чтобы не задеть край защиты, раненые были сложены аккуратной горкой в несколько ярусов. Экономим пространство?

Лица были разные, знакомые и нет. Пара девушек, точно учениц из нашей школы, одна из круга Айшы, вторая дружит … с Маршей? Разнаряженный петух с крючковатым носом и тонкими губами – Бартуши или Хейли? Седой военный из храма Великого, несколько дам, аптекарь из лавки на площади, двое молодых крепких парней в одежде ремесленников, ещё пара крепких старушек и дети. Дети сидели на плечах, на руках. Куча испуганных детских глаз, которые косились на меня.