Перерожденный грех - страница 31

— Поразивший тебя дротик был покрыт антикоагулянтами, не позволяющими крови сворачиваться, чтобы легко тебя отследить, если дротик не прикрепится.

Умный ход.

— Откуда ты о них так много знаешь?

— Имел с ними некоторый опыт общения. — Он схватил ее за лодыжки, раздвинул ноги и потянул на себя, так чтобы протиснуться между ее бедер. Колени Син оказались прижатыми к его ребрам.

Син попыталась не обращать внимание на интимность позы, но ее тело не могло. Она напряглась, чувствуя себя в западне, хотя именно Кон был зажат между ее ногами.

— Тебя арестовывали? Что ты натворил?

— Как я уже сказал, у меня был с ними опыт общения.

— Ооо, — подразнивала она, проводя ступней по его спине. — Плохой мальчик. Давай, колись.

— Может, я просто ради удовольствия убил назойливого суккуба. — Его слова были грубыми, но, когда Кон приподнял полотенце, чтобы проверить рану на ноге, действовал пальцами очень нежно.

— Надеюсь, что сначала ты доставил ей кучу оргазмов с прелюдией, — Кон фыркнул, но не стал вдаваться в подробности о времени, проведенном с Церцерис.

Поняв, что не дождется рассказа, Син принялась изучать внутреннюю обстановку скорой помощи: шкафчики, скамейки и рабочее место в передней части машины, напоминающее миниатюрную химическую лабораторию по смешиванию препаратов.

— Итак, как вампир справляется с подобной работой? Разве вид и запах крови не пробуждает твой голод?

— Разве после того, как ты наешься за ужином в день Благодарения, тебе захочется бутерброд?

Это была шутка. Она не отмечала день Благодарения со смерти своих бабушки и дедушки. Но неожиданно ей захотелось индейки, мясного пирога и домашних булочек.

Она давно запретила себе поддаваться ностальгии, но сейчас та наполнила ее теплом, которое Син испытывала, когда их семья собиралась за ветхим, старым праздничным столом.

В детстве Син представляла, как в будущем она со своим мужем и детьми и с семьей дяди Лорена будут собираться по праздникам у дедушки с бабушкой.

Сейчас она понимала, что все это было лишь детскими мечтами. Син безжалостно сжала руку, позволяя боли вернуть ее обратно в настоящее, в котором она никогда не отмечает глупые сентиментальные праздники.

— Нет, я не испытываю голода после обильного ужина, но… О, так ты питаешься перед своей сменой?

— И вовремя тоже. Мы держим закуски в холодильнике. Так делают все медики в зависимости от их вида. Я работал с одним напарником, который всю смену обгладывал кости.

Отвратительно.

— А что если вопрос не только в диете? Вдруг, это что-то другое?

— Что, например? Потребность убивать или стремление поглощать боль?

Она пожала плечами.

— Или трахнуться.

Кон приподнял одну светлую бровь.

— Виды, которые бесконтрольно убивают, не могут быть медиками, но у нас работал парень, питавшийся чужой болью. Это была для него идеальная работа, пока он не решил, что предпочитает не облегчать пациентам боль. Что касается секса… не знаю. Думаю, все зависит от породы инкуба или суккуба. В течение короткой смены Тень прекрасно справляется. А почему ты спрашиваешь? Планируешь подписать контракт? Потому что, могу поспорить, тебе не составит труда найти партнера, который мог бы, э… помогать тебе во время смены.

О, подобный разговор с Тенью, отвечающим за набор персонала, наверное, будет забавным.

— Спасибо, но у меня уже есть работа.

Кон покачал головой, потом открутил крышку бутылки с какой-то жидкостью, смочил тампон и приложил к порезу.

— Это коагулянт Призрака, произведенный из слюны вампира. Самое эффективное средство для ран сверхъестественного происхождения. Он куда лучше любых лекарств, придуманных людьми.

— Фу!

— Ты предпочитаешь, чтобы я тебя облизал? — опасный, знойный тон его голоса обволакивал ее словно шелковая лента.

И как на это ответить? Потому что и «да», и «нет» будут одновременно и правдой, и ложью. Наконец ей удалось выдавить хриплое «нет» и понадеяться, что для него ответ прозвучал более убедительно, чем для нее самой. Син откашлялась и сменила тему:

— Слушай, ты можешь поторопиться? Мне нужно вернуться в логово убийц.

Кон оглядел ее веселым, бескомпромиссным взглядом, как будто она не имела абсолютно никаких прав распоряжаться своим будущим.