Перерожденный грех - страница 32

— Я же сказал, ты едешь ко мне. — Он закончил обрабатывать рану, которая благодаря смеси из вампирской слюны перестала кровоточить. — Церцерис тебя ищут, и в первую очередь они проверят все известные им места.

— Ну, товарищ командир, в логове есть охранники-головорезы. — Когда Кон перестал откручивать крышку бутылки с антисептиком и одарил ее взглядом «ты это, мать твою, серьезно?», Син вздохнула. — Я знаю, что они не смогут остановить Церцерис, но парни хотя бы предупредят меня.

— Уверена? Сейчас будет немного жечь… — он плеснул немного жидкости на рану, и Син стиснула от боли зубы. — Пособничество и подстрекательство являются серьезным преступлением. Твои охранники так сильно тебя любят?

Нет, они не любили. Волна вины медленно затопила Син, когда она подумала о том, как Призрак и Фантом пришли ей на помощь, хотя знали, чем рискуют.

И Кон тоже. Она наблюдала, как он нежно обрабатывал ее рану умелыми, затянутыми в перчатки руками. Такого она просто не ожидала.

С момента ее встречи с этим великолепным мужчиной, он всегда проявлял силу и жесткость. Прижимал ее к машине скорой помощи, в которой они сейчас находились. Поспорил со своим напарником парамедиком Люком, что заберется к ней в трусики.

И добился своего.

А теперь бережно обработал ее рану и пытался отвезти в безопасное место.

— Почему ты мне помогаешь? — выпалила она.

— Ты все еще должна мне десять баксов.

Она одарила его фальшивой улыбкой.

— Очень смешно. Но ты помогаешь мне не потому, что я поймала тебя на пари с Люком и забрала большую часть выигрыша.

— Ладно, а как тебе это? Ты положила начало эпидемии варгов, и, если тебя запрут в клетке, Призрак не сможет подобраться к тебе для создания лекарства. Кроме того, я в долгу перед твоими братьями.

Ну конечно. Он помогал не из-за симпатии к ней или чего-то в этом роде. Вот и отлично, потому что он ей тоже не нравился. И это не звучало слишком по-детски.

— Чем ты им обязан?

Он слегка пожал одним большим плечом.

— Я встал на тропу, ведущую к саморазрушению. Подрался в баре с Люком, и мы оба оказались в ПБ.

— Значит, Призрак спас тебе жизнь?

— Неа. Сейчас опять будет немного жечь, — он протер рану чем-то действительно обжигающим. — Ты встречалась с Владленой? Она медсестра. Оборотень-гиена. Несколько лет назад ее отец, док по имени Юрий, переживал из-за одной дерьмовой истории, произошедшей чуть раньше между мной и его сыном, поэтому натравил на меня Церцерис. Призрак сообразил, что если я застряну в тюрьме, то не смогу оплатить больничный счет, и вытащил меня. А расплатиться заставил работой на него в течении двух лет.

— Подозреваю, так ты там и завис.

— Думаю, да. Работа оказалась классной. Вызовы никогда не бывают одинаковыми, что держит меня в тонусе.

Син его понимала. Она тоже не выносила рутины.

— Ты уже закончил?

— Почему ты такая нетерпеливая?

— Потому что я уязвима в любом месте кроме логова, штаб-квартиры убийц или больницы. Вот почему должна вернуться к себе, а не ехать к тебе домой, даже если Церцерис будут искать меня в логове. — Ей также нужно было найти одного из партнеров по сексу. И побыстрей. Пока она не сорвалась и не набросилась на Кона.

— Уязвима для кого?

— Для моих наемников.

Он моргнул.

— Твои же наемники представляют для тебя угрозу?

— Некоторые из них желают получить мое место. Тот, кто меня убьет, получит в свое распоряжение логово.

— И как ты можешь быть в безопасности, если находишься среди них?

— Наемники связаны со своими хозяевами, поэтому не могут навредить им в стенах логова, штаб-квартиры или любого другого места, защищенного заклинанием «Убежище». Но за пределами этих мест… все правила отменяются. Несколько старых наемников умеют чувствовать местоположение своего мастера.

Кон выругался.

— Да ты настоящая заноза в заднице.

— Хреново ты умеешь обращаться с пациентами.

— О, я чертовки хорошо умею с ними обращаться, — произнес он, хрипло растягивая слова, напомнив Син, что ее тело болело, причем не от раны.

Пока Кон накладывал на рану большую повязку, его пальцы медленно двигались по ткани и коже, превращая медицинскую процедуру в одно из самых сексуальных переживаний в ее жизни.