Переулки страха - страница 41

Последние лучи заката изливались через арку. Я прошел под ней – и мы столкнулись лицом к лицу. Он остался далеко, за Елисейскими Полями, но странным образом влился в толпу, возвращавшуюся из Булонского леса. Мы столкнулись с ним – он задел меня плечом. Его худое плечо под черной тканью костюма было твердым, как железо. Он не спешил, не уставал, ничего человеческого в нем не было. Но всем своим существом он воплощал лишь одно: упорное желание уничтожить меня.

С тоской я наблюдал, как он проходит по широкому людному проспекту; сверкали колеса, конская упряжь, блестели шлемы республиканской гвардии.

Вскоре он исчез из виду, и тогда я развернулся и бросился бежать. В лес или дальше – сам не знаю, но прошло, как мне показалось, довольно много времени, прежде чем наступила ночь и я обнаружил, что сижу за столиком небольшого кафе. Я вернулся обратно в лес. Прошло несколько часов с тех пор, как я видел его в последний раз. Я страшно устал и очень измучился – и силы покинули меня совершенно, я не мог ни думать, ни чувствовать. Как же я устал! Хотелось лишь одного – забиться в собственную нору. Пора было домой, но дом мой был неблизко. Я живу в Драконьем дворике – узком проходе, который ведет от улицы Оленей к Драконьей улице.

Это тупик. Проезда там нет, пройти можно лишь пешком. Над входом на улицу Оленей нависает огромный балкон, поддерживаемый железным драконом. Дворик окружают высокие старые здания, прикрывающие обе улочки. Огромные ворота, ведущие внутрь, весь день распахнуты, а на ночь их запирают, и, чтобы попасть во дворик, надо позвонить в маленькие дверцы рядом. Щербатый тротуар весь в выбоинах, и там постоянно застаивается вода. Черные лестницы, выходящие во двор, довольно круты. Нижние этажи отданы под комиссионные лавки или кузницы и мастерские жестянщиков. Весь день приходится слушать звяканье и грохот молотков по железу.

Жителям первых этажей не позавидуешь, но сверху можно расположиться довольно удобно и не без комфорта, кроме того, честный и простой труд сам по себе есть награда.

Пять лестничных пролетов занимают мастерские архитекторов и студии художников, а также обиталища возрастных студентов – таких, как я, – желающих жить в своем простом затворничестве. Когда я попал сюда, я был молод и не одинок.

Некоторое время мне пришлось идти пешком, потому что никакого транспорта не было видно, но возле Триумфальной арки меня нагнал пустой фиакр – и я сел в него. Дорога от арки до улицы Оленей – это примерно полчаса, особенно если вашу повозку влачит изморенная лошадка, весь воскресный день развозившая прогуливающихся.

В сущности, у меня было достаточно времени, чтобы не раз столкнуться с моим ненавистником, но вот я вступил под сень драконьих крыльев, а его так и не встретил. Ну теперь-то я уже почти дома.

У ворот играла стайка ребятишек. Наш консьерж с супругой выгуливали своего черного пуделька, наблюдая при этом за порядком; на тротуаре вальсировали несколько парочек. Я раскланялся с ними и поспешил войти.

Все обитатели двора высыпали на улицу, и дом был безлюдным, его освещали несколько высоких фонарей, в них тускло горел газ.

Квартира моя находилась под самой крышей, на полпути через двор начиналась узкая лестница, выходящая практически на улицу, и я ступил на порог. Милая старая лестница со стертыми ступенями уходила вверх, суля близкий отдых и спасение. Я оглянулся. Он был в десяти шагах от меня – должно быть, вошел во двор следом за мной.

Он шел неотступно – не медленно, не быстро – прямо ко мне. На сей раз он смотрел на меня в упор. Впервые после встречи в церкви наши взгляды встретились, и я понял: мой час пробил.

Я не сводил с него глаз и отступал. Я надеялся улизнуть через выход на Драконью улицу. Но его глаза отвечали: нет.

Целую вечность я отступал, а он шел за мной в глубокой, мертвой тишине. И наконец я почувствовал, что вступаю в тень арки: еще шаг – и я спасен. Сейчас я развернусь – и брошусь на улицу. Но прохода там не было. Большие ворота за моей спиной были заперты, я почувствовал это по глубокой тьме вокруг – а в следующий миг прочел то же самое в его глазах. Его лицо, смутно белеющее в темноте, стремительно приближалось. Каменные своды, огромные закрытые двери и холодные железные замки – это была его победа. Зло, которое предвещал он, было здесь: оно выбралось из бездонных теней и обрушилось на меня, и щели, из которых оно било, – его сатанинские глаза. В отчаянии я прижался спиной к чугунной решетке и бросил ему вызов…