Переулки страха - страница 53

Удивительно, как я не свалился в обморок и не сошел с ума. Должно быть, какой-то чудесный инстинкт пришел мне на помощь, поскольку вместо того, чтобы ослабить хватку, я от ужаса стиснул загадочное нечто еще сильнее и почувствовал, как тварь в моих руках трепещет, словно в агонии.

Как раз в этот момент в мою комнату вбежал Хаммонд – впереди всех прочих. Увидев мое лицо (полагаю, зрелище было не для слабонервных), он кинулся ко мне с криком:

– Гарри, боже мой, что случилось?

– Хаммонд! – закричал я. – Скорее ко мне! Это ужасно! На меня в кровати напал какой-то кошмар, я его схватил, держу! Но я не вижу его! Не вижу!

Хаммонд, испуганный гримасой на моем лице, встревоженно шагнул ближе. От двери, где столпились постояльцы, я явственно расслышал хихиканье. Это взбесило меня. Смеяться над человеком в моем положении – да у них сердца нет! Теперь-то я понимаю, насколько нелепо выглядел, сражаясь, как могло показаться, с воздухом и зовя на помощь с перекошенным лицом, но в тот момент я озверел настолько, что, будь у меня такая возможность, поубивал бы их всех на месте.

– Хаммонд, Хаммонд, ради всего святого, скорее сюда! – взмолился я. – Я же его не удержу! Оно сопротивляется, оно сейчас вырвется! На помощь, ну же!

– Гарри, – шепнул Хаммонд, наклонившись ко мне, – с опиумом пора кончать.

– Клянусь, Хаммонд, это другое! – прошептал я в ответ. – Посмотрите, оно же дергается подо мной, мое тело сотрясается от его рывков! Если не верите – ну потрогайте! Сами убедитесь.

Хаммонд сунул руку – и издал вопль ужаса. Он тоже ощутил это!

В тот же миг он отыскал где-то у меня в комнате моток прочной веревки и накрепко связал тварь, пока я удерживал ее из последних сил.

– Гарри, – сказал Хаммонд хрипло и взволнованно, ибо, хотя он и сохранил присутствие духа, все в нем кипело. – Гарри, все хорошо. Все хорошо. Отпускайте его, старина, и переведите уже дух. Никуда он не денется.

Я был совершенно вымотан и с облегчением выпустил тварь.

Хаммонд стоял, крепко держа концы веревки, которая опутывала невидимку, и это было странное зрелище: связанная пустота. Мне еще не приходилось видеть человека в таком благоговейном ужасе. На лице его при этом была написана вся решимость и отвага, которыми он обладал в высшей мере. Плотно сжатые губы его побелели, и сразу было видно: страх объял его, но сердце Хаммонда сильнее страха.

Теперь ситуация изменилась. Все наблюдавшие эту странную сцену пришли в замешательство. Они видели, как мы с Хаммондом связывали брыкающуюся пустоту, они видели, что я умирал от изнеможения после того, как отпустил это Ничто, и теперь ужас и смятение, охватившие их, были неописуемы. Самые слабонервные предпочли скрыться. Все прочие столпились у двери и наотрез отказывались хоть шаг сделать к Хаммонду и нашему пленнику. Но, несмотря на страх, они все еще не могли заставить себя поверить. Тщетно я звал то одного, то другого приблизиться и пощупать это невидимое существо, оказавшееся в моей комнате. Они не верили, но и убедиться не торопились – только спрашивали, как же так может быть, чтобы существо, способное дышать и обладающее весом и плотностью, оказалось невидимым. Что ж, мы ответили им. Я подал знак Хаммонду, и мы, преодолев отвращение, подняли это связанное невидимое существо и поднесли его к моей кровати. Весило оно примерно как четырнадцатилетний мальчишка.

– Ну, друзья, – сказал я, – вот вам и доказательство, что оно из плоти, хотя и невидимое. Смотрите на постель.

Я сам поразился собственному мужеству и проявленному в такой ситуации хладнокровию. Но первый ужас прошел, и теперь мною овладел некий научный интерес и даже своего рода гордость – и эти новые чувства победили смятение и страх.

Все с интересом уставились на мою кровать. Мы с Хаммондом опустили существо на постель. Твердое с характерным шумом упало на мягкое. Кровать скрипнула. Подушка и сама постель промялись под невидимым телом. Очевидцы эксперимента немедленно покинули помещение. Хаммонд и я остались наедине с нашей загадочной добычей.

Некоторое время мы молчали и слушали тяжелое, прерывистое дыхание существа на кровати, наблюдая, как шуршит и сминается простыня, когда пленник пытался вырваться из пут. Затем Хаммонд заговорил: