Переулки страха - страница 52

Мы расстались, и каждый отправился в свою комнату. Я быстро разделся и лег, взяв в кровать книгу, чтобы почитать перед сном. Устроился поудобнее, раскрыл ее – и отшвырнул в другой конец комнаты. Последнее, что мне сейчас было нужно, – это «История чудовищ» Гудона. Я не так давно привез ее из Парижа, но в данный момент книгу, более неподходящую моему нынешнему настрою, надо было еще поискать. Нет, спать так спать – и я убавил газ в лампе, оставив лишь крохотную голубую искорку на конце рожка. Мне нужно было отдохнуть и набраться сил.

В комнате стояла полная темнота, крохотная искорка газа не освещала и трех дюймов вокруг горелки. Я закрыл глаза руками, прячась от тьмы, и изо всех сил старался ни о чем не думать. Бесполезно – странные темы, затронутые Хаммондом этим вечером, преследовали меня неотвязно. Я сражался как мог, возводя стены логических объяснений, чтобы не подпустить их ко мне, но надо мной нависали, давясь и теснясь, мысли о кошмарах. И вот когда я лежал неподвижно, как труп, надеясь, что абсолютным покоем тела я успокою и душу, все и произошло. Что-то обрушилось с потолка прямо на грудь, и две костлявые руки вцепились мне в горло и принялись душить.

Я не робкого десятка, и силы у меня довольно. Вместо того чтобы впасть в оцепенение от внезапной атаки, я напрягся до крайнего предела. И прежде чем мозг успел осознать весь ужас происходящего, тело сработало на автомате: я обеими руками вцепился в существо и со всей силой, умноженной отчаянием, прижал его к груди. Через несколько секунд хватка костлявых рук, сомкнувшихся на моем горле, ослабла, и я смог вздохнуть. Завязалась напряженная борьба. В абсолютной темноте, не задаваясь вопросом, что за тварь на меня напала, я чувствовал, как нагое тело ежесекундно выворачивалось, ускользая из моей хватки, острые зубы кусали меня в плечо и грудь, каждую минуту две сильные руки норовили сдавить мне глотку – в общем, мне пришлось напрячь все силы и способности, чтобы продержаться в этом поединке.

Наконец, после безмолвной изнурительной борьбы, я все же сумел одолеть моего противника, ценой невероятных усилий подмяв его под себя. Оказавшись сверху и встав коленом на то, что, условно говоря, было грудью твари, я понял, что победил, и остановился перевести дух. Существо подо мной громко сопело в темноте, я ощущал отчаянное биение его сердца. Оно было явно так же вымотано, как и я, что хоть как-то успокаивало. Тут я вспомнил, что обычно перед сном убираю под подушку желтый шелковый носовой платок. Слава богу, там он и был. Пара секунд – и я стянул твари руки (сам не понимаю как).

Теперь я чувствовал себя практически в безопасности. Оставалось только включить газ и, увидев наконец, что же такое набросилось на меня из тьмы, разбудить всех постояльцев. По сей день горжусь, что мне хватило духу не поднимать тревогу до того момента: хотелось изловить тварь в одиночку, без посторонней помощи.

Ни на мгновение не ослабляя хватку, я соскользнул с кровати, волоча за собой пленника. До газовой горелки была какая-то пара шагов, и я преодолел это расстояние с величайшей осторожностью, ухватив тварь, словно клещами. Наконец я оказался на расстоянии вытянутой руки от крохотной синей искорки газовой лампы. Молниеносно протянув руку, выкрутил газ на полную и повернулся, чтобы рассмотреть это существо.

Я даже слов не могу подобрать, чтобы описать свои ощущения, когда зажегся свет. Наверное, я все-таки заорал, потому что меньше чем через полминуты в моей комнате собрался весь дом. До сих пор вздрагиваю, как подумаю о той минуте. Я не увидел ничего! Да, одной рукой я крепко держал сопящее, тяжело дышащее тело, другой стискивал горло, ощущая под руками плоть – такую же очевидную, как моя собственная. И тем не менее, прижимая тварь к полу, чувствуя, как она ерзает подо мной, в ярком свете газовой лампы я не видел своего врага – ни силуэта, ни тени.

Даже сейчас я не очень понимаю, что это было. Память отказывает мне. Воображение тщетно пытается как-то примирить с действительностью этот ужасный парадокс.

Оно дышало. Я собственной щекой чувствовал его теплое дыхание. Оно боролось со мной. У него были руки – и эти руки меня хватали. Кожа его была гладкой, как и моя. Тварь лежала подо мной, твердая как камень и совершенно невидимая.