Перо жар-птицы - страница 32

Раздевшись по пояс, я долго окатывал себя холодной водой, потом насухо растирался полотенцем. Усталость, кажется, прошла. В голове ясно, мысли не путаются. Впереди день не из легких, что говорить! Я-то решил все, еще там — у Анания Ивановича, до того, как позвонила Катя. Но как поведет себя она?

Закрыв душевую, я спускаюсь во двор. Кривдин возле своей трехтонки, санитарки выносят из хозкорпуса чистое белье. И вдруг совсем рядом, на ступенях у входа в детское отделение, я вижу знакомые лица — ее и его. В первую минуту я не узнал их. Прежде они приезжали порознь, а сейчас, точно чувствуя, что случилось, должно было случиться, поспешили вместе.

Она — в розовой кофточке (выехали с ночи — печатается в сознании — а ночью свежо, прохладно), кофточка поверх пестрого ситцевого платья. В руке сетка-авоська. На дне ее — свертки, какие-то банки, а сверху гора больших, огненно-спелых абрикосов. Он в армейского образца фуражке — еще военных лет, опирается на палку, и я слышу уже знакомый мне скрип его протеза. Этот скрип я запомнил с тех пор, как он приезжал сюда сам, все добивался правды.

Они говорят с санитарками. До меня доносятся отдельные слова. Малодушно боюсь подойти ближе, выдать себя.

— Это который Захар? — соображает санитарка, опустив свой тюк с бельем.

— Из четвертой — детской, говорите? — прикидывает вторая.

Они закивали. Слов я не услышал.

— Так нету ж его уже, только что в прозекторскую унесли, ласковый такой.

Видимо, они не поняли.

— Куда? — доносится до моего слуха.

— Ну, в прозекторскую, где мертвяки, значит… — ляпает она, тут же осекается и, лишь бы что-то сказать, спрашивает:

— А вы кто ему будете?

Авоська рухнула на ступеньки. Один за другим вываливались абрикосы. Подпрыгивая, они скатывались вниз, догоняя друг друга, разбегались по асфальту.

Из окна большой ординаторской послышался голос Рябухи:

— Евгений Васильевич, где же вы? Идите, сейчас начинаем.

Авоська лежала у ее ног, а абрикосы катились дальше и дальше, под колеса трехтонки, в сточную канаву, по всему двору.

Наверное, только здесь еще уцелели эти звонки со взятым в деревянную ручку стержнем и колокольчиком в передней. Давным-давно и повсюду их заменили электрические. Удивительно, как не оборвали до сих пор эту доморощенную конструкцию окрестные мальчишки. Не для того, чтобы досадить хозяевам или с какой-нибудь другой целью, а просто так — скуки ради. От избытка энергии, жажды деятельности.

Я долго дергал за ручку. Сначала несмело, точно боясь выдать себя, потом все сильнее и сильнее.

Спит, что ли, — промелькнуло в голове. Колокольчик дребезжал, разрывался внутри, но она не отзывалась. Тогда я стал тарабанить ладонью, потом кулаком.

Распахнулась соседняя дверь, и на пороге появилась старушка.

— Потише бы, молодой человек, всех на ноги подняли. Не отпирает — значит, дома нет.

— Где же она?

Старушка пожала плечами:

— Мне почем знать! На работе видно. Где еще!

— И на работе нет, я только что оттуда.

В эту минуту щелкнуло в другой двери и наружу высунулась странная физиономия — в мелу ли, в белилах или в чем-то другом. С головой, увешанной папильотками.

— Кто тут фулиганит? — забасила физиономия. — В больнице она.

— Что?!

— «Что, что!» Сказано — в больнице. — И все в той же тональности: — Позавчера еще скорая помощь забрала.

— Погодите… Как это «скорая»?

Дверь захлопнулась, да так яростно, что у меня в ушах зазвенело. Старушка вздохнула, взглянула на меня и тоже исчезла.

Я остался на площадке. Прошла минута, другая. Позвонить ей, этой в белилах, расспросить? Была не была… Стоит ли! Такая и с лестницы спихнет, а уж крика, воплей не оберешься.

Спускаюсь на первый этаж. Не слышу ступеней, не вижу, как болтаются, вот-вот рухнут перила.

Я ожидал что угодно, только не это. Ведь она была здорова, совсем здорова. Что же стряслось, и где — дома, на улице? Несчастный случай, не дай бог…

Не помню, как я добрался до автобуса, уселся в него, как трясся на ухабах и поворотах, вышел на конечной остановке.

Куда теперь? Все же надо было позвонить, разузнать. Пусть бы орала, ладно! Так куда же теперь? В городе больниц не счесть. Их и за день не объездить, а обойти — подавно. Я вспомнил — она сказала — «скорая помощь»! Там-то уж знают, где искать.