Первое Рождество Натоса и Ксая [СИ] - страница 11

Но то, с какой лаской в страшные ночи отец утешал ребенка, доказали ему, что от Карлайла исходит защита, а не угроза.

И не только ему.

Эдвард, когда мистер Каллен бросился защищать его перед цыганами, тоже это понял.

— Привет-привет, — Эсми, заметив, что муж занят, подходит к старшему сыну сама. Немного наклоняется, чтобы приобнять его, — какой ты молодец, Эдвард, что спустился сейчас. Мы как раз собирались вас будить. Завтрак ждет в духовке.

— Запеканка? — с тихой, но пробивающейся наружу надеждой зовет Эммет.

— Именно, — Карлайл, хмыкнув, удобнее перехватывает сына, — и чай.

— Черный?

— Черный, — мужчина гладит волосы своего Медвежонка, успокаивающе ему кивая.

— У меня есть для тебя зеленый, — приникнув к уху Ксая, заговорщицки докладывает Эсми. Чмокает, позволив себе это, его висок, — устраивайся поудобнее. Садимся за стол, мальчики.

И семейное утро, рождественское, начинается.

Добрый, не жалея, отрезает братьям по большому куску ароматной творожной запеканки. Жестом фокусника он поливает ее клубничным сиропом из тюбика, а рядом кладет ложку сметаны. Когда-то давно Карлайл служил в русском посольстве, куда надеется вернуться однажды вновь. Там ему и попало на глаза это кисломолочное угощение, что принято есть в России… буквально со всем.

— Приятного аппетита, — вежливо желает мужчина, усаживаясь на стул рядом с детьми.

— Спасибо, — так же вежливо отвечает Эммет, стараясь как можно четче выговаривать буквы.

Похоже, только теперь до конца ощутившая всю прелесть этого утра Эсми смешливо ерошит его волосы, присаживаясь на свободное место.

— Кушай, мой хороший. И ты, Эдвард. Здесь твой любимый изюм.

Алексайо с удовольствием подмечает, взглянув на свою тарелку, что так оно и есть. Мама помнит.

— Спасибо… — тихо отзывается он, чувствуя внутри плохо сравнимое с чем-либо удовлетворение. Тепло зимой, в снегу. А в жаркой Греции было так холодно…

Впрочем, за сегодняшний день практическим путем становится доказано, что и холод имеет свои преимущества.

Карлайл и Эсми берут сыновей на традиционное новогоднее развлечение — тюбинг — с заметенного снегом холма в поселке. Здесь не так много детей, немного и наблюдателей. Пара женщин из дружеского окружения миссис Каллен улыбаются Эдварду, пара — посылают воздушные поцелуи Эммету, но в принципе, никто не задает лишних вопросов и не смущает Натоса и Ксая. Все будто так, как и должно быть. И родители, веселясь с Калленами-младшими, подтверждают это. У Эдварда не остается сомнений, что они семья. Вчерашние страхи забываются.

После тюбинга, столь захватывающего и вдохновляющего, Карлайл предлагает перекусить в местной траттории. Здесь готовят лучшие брускетте в штате Вашингтон. Эммет не оценивает такой кухни, с большим удовольствием поедая кремовый торт, чем закуску, но все равно остается доволен. Ему приносят фирменную красную трубочку для коктейлей и флажок Италии на пластмассовой подставке. Позже он, вместе со снежным шариком, поставит его на видное место в своей собственной спальне.

Ну а вечером, после гуляний и отдыха в поселке, Каллены возвращаются домой, к своей елке.

Она сияет так же ярко, если не сильнее, чем вчера. В ней можно тоннами черпать вдохновение.

Эсми и Карлайл сегодня не устраивают простых посиделок с любованием фонариками-мечтами, у них есть идея получше — «Монополия». И мальчики, к их удивлению, очень быстро разбираются с правилами.

Магнатом становится Эдвард.

Родители клянутся, что не поддавались ему.

Весь день Алексайо и Танатос купаются в ласке Доброго и Хорошей, что те не ограничивают никакими способами. Улыбки, касания, обещания и приятные сюрпризы — вот какой выходит эта пятница. В ней нет места ни слезам, ни грусти, ни горестям. Карлайл держит свое слово, данное сыновьям — в его доме никто не будет плакать. В его доме страхам не место, потому что все проблемы можно решить, а в обиду бывших Эйшилосов, ныне Калленов, никто не даст.

Но, не глядя на всю восхитительную наполненность и тягучесть дня, все его развлечения, Эдвард, порядком уставший, вертится в постели, не в состоянии заснуть. Ему хочется… сказать. Высказать. Все, что в душе, все, что так согревает сердце… но как? Этот вопрос пока остается открытым.