Пеший камикадзе - страница 10

Вторая война началась внезапно. И бригада, уже имевшая к этому моменту определенный разведывательный контингент на территории Дагестана, оказалась втянута в войну в числе первых. Разведчики бригады уже как месяц находилась там. Заторопившуюся на войну воинскую часть перебрасывали спешно и Егор в составе боевого подразделения, готовился туда с первым эшелоном. В первых рядах, что говориться. Никто тогда о войне, не говорил, и потому… «город подумал — ученья идут».

А на кануне отправки первого эшелона, в маленький провинциальный городок, где дислоцировалась особая бригада — пришла беда. 29 августа 1999 года в двух дагестанских селах — Кара-Махи и Чабан-Махи, шла войсковая операция, в которой участвовали разведчики бригады. Во время штурма Чабан-Махи, что было ваххабитским селом и заблаговременно укрепленным районом боевиков, внезапным замыслом высшего командования, штурм села был отменён, в результате чего, предварительно заброшенная в тыл боевиков разведрота оказалась в окружении.

…Их всех вернули — мёртвыми и тяжелоранеными.

В то утро, скрытно, в машинах для перевозки овец разведчики бригады, около шестидесяти человек, с двумя приданными снайперами из отряда-спецназа «N» проехав блокпосты боевиков, высадились в районе горы Чабан… — Егору не раз бывавшему в горах, вдруг померещился глубокий с ментоловым холодком воздух, тягучий и пряный как кисель. А на зубах — вкус шоколада и овсяных хлебцев, — привычный для гор облегченный паек. Вырывающийся изо рта теплый вкусный пар, тут же «съедался» колючим прозрачным морозцем. Все шли молча. Разговаривали только глазами и жестами, прислушиваясь к лесу. Поднимаясь к небу, редко кто говорит, чаще каждый думает о своем, старается быть беззвучными, невидимыми и просто бережет силы. — По указанной местными проводниками тайной тропе разведчики восходили на Чабан. Солнце уже золотилось положительными ионами в воздухе, расщепляя дождливый дух раннего туманного утра. Свежесть и росистость утра обещала дню быть ясным и веселым. Разведчики подошли к высоте. И только туман, схоронившийся в ветвях колючих деревьев, не позволил чуть-чуть раньше выявить наличие поста боевого охранения ретранслятора, отчего с внезапно обнаруженными боевиками, сходу вступили в бой. После первых же выстрелов появились раненые. Шальным заградительным огнем был ранен командир взвода разведчиков. Трое боевиков были уничтожены на месте, двое растворились в клубах встревоженного тумана. Высота была вроде занята, но…

Из-за потока беженцев из села, его штурм отменили, но покидать столь важный плацдарм, господствующую высоту, отступать — запретили. А потому разведчики бригады остались на гребне господствующей высоты…

В тылу врага и в одиночестве…

Едва разведчики окопались, как вихрастый туман распорола противотанковая граната, врезавшаяся в земляную насыпь наспех отрытого окопа. Подоспевший к месту уничтоженного охранения отряд боевиков вступил в бой с одинокой ротой разведки. Изначально неравный бой за высоту оказался личным боем каждого солдата и офицера, — личным, за общую жизнь. Брошенные и приговоренные к смерти «гениальными» полководцами, и приданными им — всепогодной авиацией и артиллерией разведчики огрызались огнем, удерживая свои позиции. Экономили и без того ограниченный, носимый полуторный боекомплект. Но превосходство, совершенно очевидно было на стороне превосходящих сил противника. Тогда, на выручку пошёл N-ский отряд-спецназа, от которого придавались снайпера. Как бы ни было велико самоубийственное желание спецназовцев выручить товарищей из беды, определить место боестолкновения, и подход к нему в Гузтом тумане, где от каждого валуна и дерева отражались звуки выстрелов и разрывов гранат, было нелегко. Отряд блудил до тех пор, пока бойцы спецназа в Гузтом тумане не столкнулись с проводником и солдатом своего отряда, высланным им на встречу. Поднявшись на высоту по восточному склону, со стороны селения Дженгутай, спецназовцы вступили в бой…

Бой. Кровавый и жестокий. Ну, кто в действительности может дать ему объективную оценку. Ведь те, кто выжили в нем, с широко открытыми глазами будут приумножать его смертельность. А кто не был? Что могут сказать они, задавался вопросом Егор. Егор видел их, — вышедших, выживших в той бойне солдат. Видел их много позже, спустя полтора месяца, в середине октября. Тогда, на вертолетной площадке под Кизляром им вручали государственные награды и зеленые береты, как отличительный знак война-разведчика. Их суровые мальчишеские лица, с которыми они выходили из строя и которые Егор мельком видел, светились для него совершенно иным светом. Совершенным, великолепным мерцанием решимости — спокойной и уверенной. Излучаемый ими героизм, и был тем самым светом, — без чего они вошли в бой, и что вынесли из него, и который больше никогда в них не угасал.