Песнь для мертвых - страница 17
— Мы устроим небольшую вечеринку в честь Нового года этой ночью. Мы хотели бы позвать вас обоих.
— Ты хочешь позвать папу? Не уверена, что его разум открыт достаточно для этого.
— Максимус сказал, что твой отец думает, что он призрак, так что его разум открыт больше, чем ты думаешь.
— Так он призрак?
Он криво улыбнулся.
— Не совсем.
— Не совсем?! — воскликнула я.
— Увидимся в восемь вечера, — сказал он, перебросил край уродливого шарфа через плечо. — Возьми закуски. Это ужин вскладчину.
И он пошел прочь по дорожке.
Вскладчину? Отлично. На земле был дюйм снега, и в какой — то другой стране это не пугало бы, но в Портлэнде снег выпадал редко, а когда он выпадал, город застревал. Мы с отцом точно не сможем выехать за едой.
Я закрыла дверь и прошла по коридору к кабинету отца, где он был все утро.
Я постучала в дверь и заглянула.
— Пап?
Он оторвал взгляд от книги, поправил очки на носу.
— Да, тыковка? Кто — то пришел?
— Да, это был Джейкоб. Сосед.
Он смотрел на меня миг, а потом сказал:
— Все хорошо? Или это часть твоего, кхм, сверхъестественного обучения?
Я видела, что папа все еще не до конца верил мне в этом. Я его не винила. Он был так прикован к логике, что я удивлялась, что он хорошо воспринял то, что все в семье видели призраков, и он тоже. Ну, почти хорошо.
— Он хотел позвать нас к ним этим вечером в честь Нового года.
— О, — он удивился. — Я забыл, что это сегодня. Куда улетел год?
— Они хотят нас видеть, — сказала я. — Нам нужно только принести закуски, но из — за снега вряд ли удастся съездить за чем — нибудь.
Он слабо, но уверенно улыбнулся мне.
— Не переживай. Я что — нибудь сделаю, — и вздохнул. — Но ты понесешь. Я вряд ли пойду.
— О, ладно тебе, — сказала я ему. — Тебе нужно выходить из дома и общаться с людьми.
— Согласен, но соседи… немного странные.
— Они хорошие, — сказала я. — Ты это знаешь. Ты принимал их в доме много раз. Ты просто считаешь, что рок — н–ролл — музыка Сатаны.
Он не был впечатлен.
— Не говори это так легко, Ада.
Я закатила глаза.
— Это пойдет тебе на пользу. Они позвали нас обоих. Ты идешь. В восемь вечера. Надень тот зеленый свитер. Он праздничный.
Я пошла прочь, но он крикнул мне вслед:
— На нем олени!
— Праздники еще не кончились! — крикнула я в ответ, ухмыльнулась, представив папу в его жутком рождественском свитере, который дядя Ал подарил ему в шутку годы назад. Папа, будучи суперкатоликом, заставлял нас праздновать вплоть до Богоявления 5 января, но он перестал так делать после смерти мамы. Было сложно теперь заставить его даже отпраздновать Рождество.
Остаток утра и день прошли медленно. Я переписывалась с Перри об их планах на ночь — поход в бар с их друзьями. Если бы Джейкоб не позвал меня, я бы немного завидовала из — за нехватки общения в своей жизни. Потом я написала своему другу Патрику из школы дизайна, чтобы узнать, как он, ведь я перестала следить за жизнью друзей с тех пор, как Джей меня бросил.
Я подумала о Джее, о сне, вернулась в кровать перед ужином и поплакала и поспала, пока папа не разбудил меня поесть.
На ужин был легкий салат, ведь нас ждало много еды на вечеринке, а потом папа разогрел закуски в духовке (запеканка с сыром, шпинатом и артишоками… но шпинат пришлось заменить капустой, ведь у нас было только это), а я готовилась. Я должна была нарядиться в честь этого, ведь я теперь редко снимала пижаму, и спортивных костюм стиля Джей Ло 2003–го был для меня пиком усилий. Но я выбрала кожаные леггинсы и идеальный вульгарно красный просторный рождественский свитер «Один дома», чтобы папа не ощущал себя неуместно.
В восемь мы надели куртки и пошли к Найтли, папа нервно держал блюдо в руках, а я несла бутылку Просекко, которую я вытащила из холодильника, и пачку чипсов.
Дверь открылась до того, как я постучала. Доун радостно улыбнулась нам. Ее рыжие волосы были собраны в растрепанный пучок, и она как — то выглядела моложе, не на шестьдесят с чем — то, как должна. Помогало то, что она была в мерцающем серебряном платье с длинными широкими рукавами, хотя на ее ногах были ботинки, словно она одолжила их у Перри.
— С Новым годом! — воскликнула она нам, ее темно — лиловая помада чудесно сочеталась с цветом ее волос. — Заходите!