Песнь об огненно-красном цветке - страница 13
— Видно, мне не угадать, — улыбается юноша.
(«Удивительно милый, — думает наблюдающая. — Всякий другой расхохотался бы на его месте — знаю, мол, теперь — и заставил бы девушку краснеть».)
— Значит, мы — друзья? — снова спрашивает юноша.
— Пока еще нет, — отвечает девушка, но тут же добавляет: — А что?
— Будь мы друзьями, я спросил бы… впрочем, мы ведь не друзья…
— А ты спроси все-таки, — говорит девушка, и в глазах ее любопытство.
— Я спросил бы тебя тогда… жал ли кто-нибудь тебе руку?
— Нет! — отвечает девушка и вспыхивает, как маков цвет. — Я никому не даю своей руки.
(«До чего же славный, — думает наблюдающая. — И какой у него хороший взгляд».)
— Это правда? — спрашивает юноша. — Впрочем, я и сам угадаю. Дай-ка руку.
— Зачем?
— Я по руке прочту.
— Ты?
— Я. А ты боишься?
— Нет, не боюсь, — говорит ему девушка и протягивает руку.
(«Что же это будет?» — думает наблюдающая.)
— Видно, ты сказала правду, — говорит юноша, разглядывая девичью ладошку. — Никто не брал тебя за руку. А под окнами ходит немало желающих полюбоваться твоими цветами.
— Откуда ты… Ах нет, ничего ты не знаешь, просто выдумываешь.
— Молчи. Говорит прорицатель. Я предскажу тебе будущее. — Господи, что я вижу? Быть не может…
— Что? Что ты видишь? — испуганно спрашивает девушка.
— И сказать боюсь.
— Просто нечего тебе сказать-то.
— Ты хочешь, чтобы я сказал? — спрашивает юноша и смотрит ей прямо в глаза.
— Скажи, коли умеешь.
— Только, чур, не сердиться. — И голос юноши понижается почти до шепота. — Взгляни-ка на эту линию. Ты видишь? Он придет сегодня в полночь.
— Кто это — он? — тревожно спрашивает девушка.
— Тот, кто должен прийти, тот, кто возьмет тебя за руку!
— Неправда! — восклицает девушка. — Никогда этого не будет!
— Тише! Я ведь говорю только то, что вижу, — оправдывается юноша. — Он обязательно придет. И не станет молить, как другие. Тихо, но уверенно стукнет он трижды в твое окошко — и ты догадаешься, что это он, настоящий… А теперь мне пора. Спокойной ночи, Смуглянка.
Юноша машет шапкой и сбегает с крыльца.
(И наблюдающая видит, как растеряна девушка, как идет она тихонько к дверям и, прислонившись к косяку, долго смотрит вслед юноше.)
Сказка кончилась. Девушка открыла глаза. Вместе со сказкой кончилось и то сказочное ощущение, которое целый день пронизывало все ее существо, разливаясь по ней, как парное молоко. Зашевелились мучительные сомнения.
«Что делать, если он придет? Что же тогда делать?»
Ей уже почудились шаги, и сердце забилось так бешено, что пришлось зажать его руками. Когда стало ясно, что никого нет, она обрадовалась и даже пожелала, чтобы юноша вовсе не приходил и не разрушал ее чудесной сказки.
«А вдруг он и в самом деле не придет? — тут же спохватилась она. — Что если это была просто шутка?» И ей стало еще страшнее.
«Пусть бы он все-таки пришел, — решила она наконец. — Пришел бы просто к окну и полюбовался моими цветами, а стучать не стал бы».
И она снова вернулась к началу сказки — к девушке, процеживающей в сенях молоко.
Стекло зазвенело — по нему трижды тихонько стукнули.
Девушка приподняла голову. Дыхание у нее перехватило, кровь в жилах, казалось, остановилась. Она повернулась к окну и испуганно прислушалась. Фуксия и бальзамин вопросительно глядели на нее с подоконника: «Что ты делаешь, Смуглянка?»
А за ними сквозь занавески виднелась чья-то тень. Девушка почувствовала, что кто-то смотрит прямо на нее.
Казалось, этот взгляд требует, чтобы она выполнила какое-то обещание. Она спрятала лицо в подушке и натянула на себя одеяло. Сердце бешено колотилось.
«И не станет молить, как другие…» Девушка медленно приподнялась, села, сложила руки на коленях и спустила ноги.
«Если бы он стукнул еще хоть разок, можно было бы оттянуть решение, подумать…»
Тень не шелохнулась, фуксия и бальзамин будто замерли.
Девушка тихонько скользнула на пол и сделала несколько робких шагов. Тень качнулась, девушка вздрогнула и испуганно схватилась за спинку кровати.
Тень остановилась. Казалось, ока призывает к ответу.
Девушка потупила глаза и пошла к двери — медленно и неуверенно, будто ноги противились тому, чего желало сердце.