Песни - страница 11
какая сила держит на лету.
И только увидав крыло горящее,
ты чуешь под собою пустоту.
И падаешь, закидывая голову,
на всей земле, на всей земле — один,
и бесполезно машут руки голые,
и здесь уже — не до чужой беды.
Легко любить, что не тобой посеяно,
не выдохнуто с мукою вдвоем.
И как легко бороться за спасение,
когда это спасенье — не твое.
Эй, кто-нибудь! От самого от страшного
спаси шутя, как я тебя спасал.
Верни мне это крылышко прозрачное,
чтоб я его опять не замечал.
30 июня — 2 августа 1978
Две песни об одной из возможностей
* * *
Мокро. В лужи ночь глядится.
Что ни лужа — то провал.
Стоит только отступиться — и пропал.
Полетишь, как в бездну в небо,
мокрый воздух теребя.
В ту же самую секунду все
забудут про тебя.
Прочь — от добрых и свирепых,
вверх! — (а кажется — что вниз)…
…Ты влетел ступнями в небо
и повис.
И тем, кто теперь от тебя отдален,
по черной земле бредет,
уже занимается новый огонь,
и светит он, и не жжет.
И может — навек, а может — на час,
для всех ли, для одного ль,
пробьется сквозь темень хотя бы раз
этот ночной огонь.
И, может быть, кто-то, ступив на луч,
удержит себя на нем.
И выпадет если кому этот путь,
он станет и сам огнем.
12 июля — 3 сентября 1969
* * *
От усталости можно простить,
можно даже любить от усталости.
Ветерок облака шевелит —
тоже, может быть, просто из жалости.
Облака не плывут в Колыму,
не плывут облака и в Америку.
Я глаза к облакам подыму,
и вы знаете, вы поверите! —
словно кто-то зубами сверкнет —
что внизу ему, ясному, нравится?!
С края облако он отогнет,
свесив голову, улыбается…
Вот ладонь его ляжет на грудь,
вот меня он окликнет по имени,
и окрепнет протянутый луч —
не зови меня, ах, не зови меня…
Брызнут слезы — он глянет в глаза
и к ногам мне положит ладонь свою…
Ну нельзя же, я знаю — нельзя! —
и стою уже, над землей стою
и не падаю.
3 июля — 4 сентября 1969
Деловая считалка
День воскресный — вид окрестный
радует глаза.
Шлет жена меня на местность —
я, конечно, «за».
Дверь квартиры запираю
и, презрев уют,
первым делом выясняю —
где чего дают.
Как отдыхаешь — так и проживешь.
Понедельник — день тяжелый?
Это как кому.
Здесь работа, а не школа:
место — по уму.
Свой секрет вам открываю:
не сочтя за труд,
первым делом выясняю,
как кого зовут.
Как начинаешь, так все и пойдет.
День второй, конечно, вторник —
очень важный день.
Жизнь твою решает в корне,
если ты не пень.
Дурни что-то там считают —
мне ж когда считать?
Первым делом выясняю,
что кому достать.
Раз обещаешь, значит, выполняй.
В среду вовсе на работу
можно не ходить,
я сотрудникам охотно
улучшаю быт.
Лак французский, зонт японский,
чешский унитаз,
безразмерные авоськи —
все, друзья, для вас.
Полюбишь ближних, раз диктует жизнь.
А зато в четверг приходишь,
словно Дед Мороз.
Каждый взгляда не отводит —
что кому принес.
Потомлю я их часочек,
расстегну портфель,
а потом поодиночке
отзову за дверь.
Во всяком деле главное — подход.
В пятницу, ежу понятно,
подоспел банкет.
Говорят, на Солнце пятна,
а на мне их нет,
я выслушиваю тосты,
хотя знаю сам —
нет пределов мне для роста —
вот я первый зам.
Чего достоин, то и получай.
У кого в субботу отдых —
у меня дела.
(Ох, толкового сыночка
мама родила!)
В нужных людях и в закусках
утопает стол.
Как там сказано по-русски —
«наш почетный долг».
Кто любит жизнь, того полюбит жизнь.
13 декабря 1977 — 18 января 1978
Детский рисунок
На столе от лампочки круг,
а за кругом в комнате мрак.
В круге сразу видно, кто друг,
кто во мраке — ясно, что враг.
Девочка рисует дома,
над домами вьются дымы,
и еще не знает сама,
кто чужие здесь, а кто — мы.
Вот опять возводится дом,
а над домом тянется дым.
Все плохое будет потом,
все хорошее создадим.
А под дымом варится суп,
чтобы каждый в доме был сыт.
Тот, кому захочется спать,
сам на полночь ставит часы.
А за домом высится сад —
там деревьев несколько сот.
Яблоки на ветках висят —
сами так и просятся в рот.
Что для жизни надо — все есть.
Чего нету — значит, пустяк.
Решено — мы жить будем здесь,
Решено — мы жить будем так.
Нарисуем старых друзей,
не заметим новых врагов.
В этом мире все любят всех
и до смерти здесь далеко.
Здесь покой — извечный закон.
Незнакомо здесь слово «вдруг»…
…Жалко, что кончается он