Песня зовет - страница 44
— Что такое, зачем? — думалось бессонной, беспокойной ночью. Утром поехал к назначенному часу. Климент Ефремович очень вежливо встретил меня, поинтересовался делами ансамбля и спросил о песне и танце, исполненных нашим коллективом в Большом театре. Пришлось объяснить ситуацию, рассказать об искреннем желании откликнуться на юбилей. Но Климент Ефремович, хорошо зная музыкальное искусство, произведения композиторов-классиков, подчеркнул, что надо исполнять только добротные произведения и лучше повторять хорошее старое, чем идти за сомнительным новым.
Последняя памятная встреча с К. Е. Ворошиловым состоялась тоже в Кремле, в торжественной обстановке, когда он вручил мне грамоту о присвоении почетного звания народного артиста СССР. Крепко пожав руку, он сказал:
— Жаль, что ваш отец не дожил до этого дня, вот бы порадовался за сына!
Обычно, когда ансамбль выступал на ответственных концертах, особенно в Кремле, по программе значилось несколько номеров, а дополнительно подавался специальный список произведений, которые коллектив готов был исполнить по просьбе публики и гостей. Список этот мы называли «золотым фондом». Это действительно был наш золотой фонд, состоящий из лучших песен и плясок.
Надо сказать, что в то время в ансамбле было 300 человек, и когда мы отправлялись на гастроли, то ехали двумя эшелонами. Это был уже огромный художественный коллектив, равный по количеству участников оперному театру. Многие выступления ансамбля действительно воспринимались как спектакль. И мне приходилось отвечать за эти спектакли.
По складу своего характера я — прямая противоположность отцу. Нет у меня в характере бурных, экспансивных взрывов. Люблю работать спокойно. Но дисциплину и творческую высоту стараюсь поддерживать строго, требовательно, добиваясь того же, что и отец, так же упорно, как и он, но, может быть, не так скоро, как он.
Первые годы мне не раз напоминали о том, что Краснознаменный ансамбль не обновляет программы, не ищет нового в исполнении. Однажды на совещании в министерстве об этом говорилось довольно резко. Но за нас вступился выдающийся советский дирижер Н. С. Голованов, сказав, что, возможно, и хорошо, что ансамбль не стремится к скорейшему обновлению программы, пока не ищет чего-то нового. «Легче, — говорил он, — свернуть старое, отказаться от него и начать рубить все сплеча, как это уже было не в одном из наших художественных коллективов, чем сохранить то старое, традиционное, что создавалось годами».
Поддержали нас и композиторы, с которыми мы постоянно сотрудничали. Они пришли в ансамбль со своими новыми, написанными для нашего коллектива послевоенными произведениями. В. Соловьев-Седой принес раздумчивую песню «Где же вы теперь, друзья-однополчане?» на слова А. Фатьянова:
Мягкий запев солиста, доверительно ведущего простой рассказ, волновал слушателей, многие из которых только что расстались с военной формой, а многие еще и не снимали ее.
Лирическим настроением отличались песни М. Фрадкина «Вернулся я на Родину» (стихи М. Матусовского) и «Дороги» А. Новикова и Л. Ошанина — итог раздумий и воспоминаний. Мы нашли удачное исполнительское решение, подчеркивая драматическую сущность произведения:
Появилась в репертуаре и новая песня композитора И. Дунаевского. Еще во время войны он написал прекрасную «Песню о Москве», затем в долгих гастрольных разъездах мы как-то не могли наладить контакт, и вот теперь появилась его стремительная песня «Ехал я из Берлина» на слова Л. Ошанина:
Опытные мастера советской песни, верные ее лучшим традициям, создавали произведения, отражавшие жизнь нашей страны в послевоенные годы. Их песни, передающие оптимизм советского человека, щедрость его души, его любовь к жизни, бескорыстие, появлялись одна за другой. Вслед за Дунаевским принес свою песню и М. Блантер (слова М. Исаковского):