Петербург-Ад-Петербург - страница 23

В тот самый момент, когда я пытался протиснуться ближе к столику, чтобы сесть на свое место, она, немного развернув свои чудные худенькие ножки, оголила немного правое бедро, так, что я немного растерялся. Бедро ее так привлекло мое внимание, что я на секунду задержал на нем взгляд. Вышло не очень хорошо от того, что она заметила, как я бестактно, даже нагло рассматриваю ее. Дама немного привстала и легким движением оправив задравшееся платье, села на место.

— Здрасьте, — глупо сказал я.

— Здравствуйте, — сказала дама своим бархатным контральто, и улыбнулась.

Наступила томительная пауза. Я чувствовал себя немного глупо. Казалось, что мое помятое лицо, растрепанные волосы и перегар действовали на моих новых попутчиков отрицательно.

— Я хотел у вас спросить, — с трудом вымолвил я, — то есть мне сказали, что вы сели в Твери…

— Кто это тебе сказал? — неожиданно спросил парень, сидящий рядом со стариком.

— Мне? — растерянно спросил я, переведя взгляд, на сидящего в углу старца.

— Это я сказал, — съежившись, произнес тот.

— Вы что разговоры чужие слушаете? — возмутилась дама.

— Никак нет. Дело в том, что когда я зашел в купе, мне невольно пришлось слышать то, о чем вы разговаривали. Молодой человек, ваш спутник, говорил, что утомился долгим пребыванием на Тверском вокзале. Вот и все.

— Я хотел у вас спросить, — продолжал я, — не видели ли вы мужчину, лет так шестидесяти, — он со мной ехал. Он говорил, что сходит в Твери. Вот я и подумал, может вы видели его, когда садились в этот поезд.

— Никого мы не видели, — ответил парень. — Мы зашли в купе, а ты спал. Мы достаточно громко разговаривали, но ты даже не шелохнулся. Я сразу понял, что ты выпил. В купе стоял запах.

— Гм… Странно… Ну, да ладно. Не так это важно, — недоумевая, сказал я. — Бог с ним.

Поезд качнулся и медленно начал набирать скорость. В наше открытое купе заглянула уже знакомая проводница и, окинув нас взглядом, резко захлопнула дверь.

— Не баба, а зверь, — резко сказал парень.

— Это точно. Я ей вчера на больной палец наступил, — сказал я. — Тут такое началось!

— Бывает и хуже, — включился в разговор старик. — У меня приятель был — Евгенич, тому знаете, как досталось? — продолжал он, снимая очки, прищуривая левый глаз. — Как-то, часу во втором ночи он в Харькове сел в поезд. Пробираясь сквозь темноту и духоту вагона, ему всё же удалось добраться до своего места. Как можно тише, чтобы не разбудить людей, находящихся с ним в одном купе, Евгенич взгромоздил свой чемодан на третью полку и уселся на своё место. Поезд тронулся. Он сидел смирно и дожидался прихода проводницы, которая должна была выдать ему постель. И вот минут через двадцать, когда его терпению почти пришёл конец, дверь купе открылась и на пороге появилась женщина: она была такая заспанная, такая растрепанная, что даже ошарашила Евгенича. — Тут старик немного улыбнулся, по обыкновению щуря левый глаз, видимо, предвкушая дальнейшую развязку, причмокнул губами и продолжил: — Она немного подалась вперёд, зайдя в купе, произнесла, наверное, самый нелепый вопрос, который могла только произнести! Знаете, что она сказала? — с иронией произнёс старик, окидывая всех нас взглядом. — Она промямлила, видимо, ещё не отойдя ото сна: «Мужчина, вы что пьяный, что вы молчите, вам постель нужна или нет?» Евгенич, видимо, немного пораженный столь глупым вопросом, ничего не мог выговорить, кроме: «Ну, вы даёте! А как вы думаете? Мне что же, всю ночь сидя ехать?» — Сказав это, старик немного призадумался, наверное, подбирая слова для продолжения, после чего произнёс: — Случится же такое! Далее, Евгенич просидел ещё минут двадцать, иногда улыбаясь, вспоминая слова сонной проводницы. Наконец, на пороге купе снова появилась та же сонная проводница со сложенным постельным бельём, и ничего не сказав, передала его Евгеничу, после чего последовал её тяжёлый вдох и уход из купе. Пару минут он боролся со сном, затем встал и, не спеша, начал застилать постель…

Вдруг речь старика прервалась из-за сильного приступа кашля. Он кашлял так, что в один момент я даже за него испугался. Парочка немного заволновалась.