Пиджак с погонами - страница 7

, то есть — по нескольку офицеров и сверхсрочников, а рядовых в случае войны подвезут из Кузбасса и других подобных мест. А так всё — охрана, техническая работа, пожарное дело — на служащих Советской Армии.

Особенно, конечно, ценно было тут с ВОХРом. Половина наших стрелков были молодые и не очень тетки с карабинами Симонова, которые и охраняли довольно большую техническую территорию. Я каждую неделю оставался в домике штаба дежурным по части и по ночам должен был ходить и проверять посты. Однажды я даже спас одну из наших воительниц. Дело было летом, иду между сараями со смазками и вижу трагическую картину. Корова, видите ли, забрела на нашу техтерриторию и что-то ей не понравился(-ась) наш стрелок, так она ее прижала в угол к стенке хранилища и что-то угрожающе мычит. Ну, я взял доску и отогнал зверя. Жертва была так счастлива от своего спасения из пасти чудовища, что просто заплакала. Так что, как видите, и за мной числится подвиг за время моей службы.

Если вернуться к истории Березовского гарнизона, то к середине 60-х вдруг оказалось, что наш любовь с Мао имеет много признаков садомазохизма. Пришлось срочно присылать в поселок отдельный танковый батальон, а потом еще и танковый полк. Потом появился еще и отдельный инженерно-мостовой батальон, где офицером по снабжению горючим служил мой коллега по уссурийским сборам Аркадий. А уже после этого прислали инженерный полк с ужасными конструкциями из сказок о роботах для строительства окопов. И так, в общем, было по всему Дальнему Востоку. С возрождением «несокрушимой твердыни» вышла, правда, накладка, связанная с ДОТами. До войны были выстроены могучие укрепрайоны с бетонными закопанными башнями. ДОТы эти были вооружены пушками и пулеметами, а под землей на глубине метров шесть связаны кабелями и трубами. Ну, после удачного похода китайской Народно-Освободительной армии на юг все эти укрепрайоны разоружили, покинули и они постепенно покрывались пылью и паутиной. В припадке демилитаризации еще и уничтожили на всякий случай всю документацию на сооружения. Так что во второй половине 60-х, когда Мао сам оказался такое слово и надо было восстанавливать эти УРы, то связь по ним оживить не получилось и пришлось заново прокладывать те же кабеля, но уже на глубине метра два. Все же труба уже была пониже, а дым пожиже по сравнению с временами Сталина и Блюхера. То ли зэков было уже поменьше.

В общем, жизнь в поселке кипела. Открывалось столько мест для служащих советской Армии, что все нашли себе работу. Ну, и офицеров хватало. Для них уже строились в центре Березовки две хрущобы вполне с коммунальными удобствами, что тут было новостью. Да и у нас на складе наконец построили двухэтажный дом из силикатного кирпича, где и мне на втором этаже дали квартиру. Дом был по стандартному советскому проекту, с комнатой для ванны и туалета. Вот только подвода ни воды, ни канализации не было, так что это просто была дополнительная «темнушка». Я ее украсил своими сапогами — два угла под хромовыми, два под кирзовыми. Ну, а сортир, как и положено, был из полуторадюймовых досок в ста метрах от подъезда. Электричество, правда, было. Ну, отопление печкой, для которой надо приносить из сарая райчихинский бурый уголь и дрова на растопку. Уголь этот, если вы не сталкивались, славен тем, что из килограмма получается не меньше ведра золы. Мне его по приказу командира выдали на первый случай мешок плюс полмешка дров, а дальше надо покупать то и другое на складе, благо машина для перевозки не проблема.

Тут я задумался. Вообще-то предполагалось, что жена моя остается в Москве до родов, предполагавшихся в начале апреля, а потом через несколько месяцев приедет с дитём ко мне. Но не в такие же условия! Сам-то я мог как-то тут жить. Воду приносил в ведре из колодца, до туалета тоже можно добежать, мусор и, грубо говоря, помойное ведро можно отнести к соответствующей яме. Готовить есть электроплитка. Чаю, сахару, картошки, луку и тушенки я купил в Военторге и у жены нашего сверхсрочника Володи. С ней же договорился о стирке белья. Ну, а я человек, вообще говоря, не особенно прихотливый. Утром стакан чая и кусок хлеба с маслом, днем суп из тушенки с картошкой и луком, вечером толченая картошка с тушенкой, ну, плюс иногда стакан.