Пиджак с погонами - страница 8

С этим как раз проблем не возникало. Тут мне сильно помогло высшее образование. Когда наш сверхсрочник Коля, как я с гордостью говорил — единственный еврей-сверхсрочник Советской Армии, знакомил меня с хозяйством склада, то я обратил внимание на две десятикубовых цистерны — одна с гидролизным спиртом, другая с т. н. «медицинским». Спирт у нас получали в основном летчики, как я понимаю, для оттаивания стекол в самолетах. На них, как и на других цистернах, стояли огнепреградители. Это так сделано, что емкость соединена с атмосферой через трубу, на которой стоит бачок, заполненный песком. Чтобы, не дай бог, молния или еще что, так огонь бы не попал внутрь.

В службе снабжения горючим есть понятия «большого и малого дыхания». Большое происходит, когда вы закачиваете в цистерну бензин или, как в данном случае, спирт. Он же испаряется и воздух уходит в атмосферу вместе с парами вашей жидкости. Соответствующее количество списывается как потеря. Малое происходит каждый день. Когда днем цистерна и ее содержимое нагреваются, то часть воздуха уходит наружу, ну, а ночью при охлаждении, соответственно, входит внутрь. Тут тоже потери. Намного меньше, но зато каждый день. Тоже, конечно, списывается, для обоснования надо считать по температуре воздуха ночью и днем на эти сутки.

Тут я задумался. Меня все же учили курсу «Процессов и аппаратов», которого в Ульяновском военном училище, конечно, не было. Что ж, думаю, тут можно сделать? Надо бы ввести какое-то сорбционное сопротивление между цистерной и атмосферой. Тогда «выдыхаемый» воздух будет оставлять часть спирта на сорбенте, а «вдыхаемый», соответственно, забирать из сорбента и нести внутрь.

Что у нас там работает как сорбент для паров спирта? Лучше всего, конечно, активированный уголь, но его нельзя же ставить в огнепреградитель. Остановился я на силикагеле, тем более, оказалось, что у нас на складе есть. По первой прикидке, потери должны уменьшиться раза в три. Вот это все я и изложил Коле. Тот обрадовался: «Вот, мол, подадим с Вами рацпредложение, получим по двадцать пять рублей». Все же он был детдомовский, национальной традиции сообразительности в нем не было. Я эту идею немедленно прекратил и строго наказал ему не говорить на эту тему ни командиру, ни зампотеху. Сделали мы с ним эту операцию вдвоем в воскресенье, когда зампотех уехал с женой Любочкой на мотоцикле к ее родне, а командир после обеда был не вполне в сознании, дремал у себя дома у телевизора.

В общем, у нас с Николаем больше проблем со спиртом вообще не появлялось. Хорошо еще, что мы оба были не запойные и вообще не беспредельщики. А то бы… Но когда надо — могли себе отлить пару литров и не бояться недостачи.

Но вернемся в мою новую квартиру. Как уже сказано — она не производила впечатления, что туда можно будет привезти жену и ребенка. А тогда на кой черт она нужна? В пожарке я, по крайней мере, не должен был думать о печке. А в это, как раз, время у меня завелось новое знакомство. Дело было так, что я простудился. Ну, пошел в танковый батальон в медчасть. Там такой высокий симпатичный старлей медслужбы не вполне армейского вида. Он тут служит старшим медиком. Пожаловался я на болячку, он мне что-то прописал. Заодно спросил: «Есть ли еще какие жалобы?» — «Есть, говорю. Служить совсем не хочется». Ну, разговорились, я ему объяснил, что из двухгодичников и тоска мне тут смертная. Оказалось, что он москвич, окончил Первый Медицинский, его загребли на двадцать пять лет и ему тут тоже не особенно весело. Звали его Володя Кульков.

Сказал он мне: «Ну, приходи ко мне вечером, я тебя маленько полечу. Да и сам…». Жил он от нашего склада не особенно далеко, что-нибудь километра полтора по шоссе, в старом бревенчатом доме снимал отгороженный фанерной стенкой угол. Он меня познакомил со своей хозяйкой, бодрой старушкой лет семидесяти, повязанной платочком, по имени Баба Хима, то есть Евфимия Гавриловна. Она нам поставила на стол щи, что меня особо обрадовало, поскольку я с детства любил щи, как украинец борщ. Но сам себе все же не варил. Ну, посидели мы с ним, потрепались под разведенный. Очень, оказалось, симпатичный парень и тоскует не меньше моего, разве что он неженат, так хоть этой проблемы нет.