Пикировщики - страница 58

Но вот «мессершмитты» прекратили бой, улетели, а по курсу бомбардировщиков появились первые взрывы зенитных снарядов. Вспыхнув, вырастали в объемах лохмы дымных шаров. С каждой секундой разрывов становилось больше. Уже весь берег опоясался бело-желтыми огоньками залповых выстрелов. От острова к самолетам потянулись светящиеся пунктиры снарядов скорострельных малокалиберных пушек. Они летят намного ниже «петляковых», но стреляют и тем самым отрицательно действуют — давят на психику летчиков. Темп стрельбы зениток бешено нарастает. Головные бомбардировщики окутались дымами разрывов, но продолжают полет, маневрируя, сбивая прицельный огонь зенитчиков. А ведущий уже выпустил тормозные решетки, лег на боевой курс, летит ровно, строго. Вражеский огонь по нему усиливается. Маневрируя своим самолетом между разрывами, Константин не спускал глаз с ведущего. Новый залп зениток закрыл Пе-2 Ракова сплошным дымом. «Не сбили бы», — забеспокоился Усенко.

Но нет! Вот, блеснув раздвоенным хвостом, самолет ведущего вошел в пике.

— До чего ж здорово! Красиво! — восхищается Константин. Он, побывавший в десятках атак, повидавший в боях таких отважных командиров, как Богомолов, Рубленко, Челышев, не мог не восторгаться боевым почерком Василия Ивановича Ракова. И летчик старался во всем подражать своему командиру.

— Вижу цель! — обрадованно закричал Шигаев. — Вон!

— Где? Где? — Перенес взгляд на остров летчик.

— Да вон же, в лесу! От берега к лесу ведет дорога. От нее в стороне подковка. Это ж артиллерийский портик! Орудие!

— Ага! — кричит и летчик. — Вот оно какое! Размалеванное!

А Раков уже вышел из пикирования и отходит от острова. За ним мелькнул самолет Григория Пасынкова, затем Сохиева.

— Правее шесть градусов! — наводит на цель Шигаев. — Пошел!

Чудовищная сила инерции отрывает тело от сиденья, бросает вперед. В плечи больно врезаются привязные ремни. Но Константин прильнул к прицелу, ловит в него замаскированное длинное орудие, нажимает на кнопку сброса бомб, ощущает привычное вздрагивание машины и перегрузку. Но вот в глазах посветлело. «Петляков» уже мчится над синими волнами туда, куда повернули отбомбившиеся экипажи.

Все пикировщики быстро стекаются в группу. Усенко взглянул на часы и поразился: от боевого развертывания до выхода из боя прошло всего четыре минуты! Вот это организация! Как же много в бою зависит от командира!

На развороте виден остров. Большая его часть окутана дымом и пылью. Особенно густые клубы там, где располагалась батарея.

С гордостью думает Усенко о своих новых боевых товарищах.

При разборе боевого вылета Василий Иванович опять отметил грамотные действия и меткость бомбоудара своего заместителя.

Когда летчики покинули КП, Усенко подсел к комэску.

— Товарищ командир, можно вопрос?

— Пожалуйста! — кивнул Раков, не отрываясь от бумаг: он уточнял боевое донесение. — Что у вас?

— Та-а… Почему вы на цель выходите не прямо, как все, как учили еще в авиашколе, а с разворота?

— Хм! Ясно почему! Так выгоднее, лейтенант. Не понимаете? — Василий Иванович отодвинул бумаги. — Стараюсь поставить себя на место врага: что бы я делал при виде чужих самолетов? Конечно, изготовился бы к бою, определил элементы движения целей, их курс, высоту, скорость и стал бы ждать, когда они приблизятся к упрежденной точке. Так?

— Так-то оно так! Но при чем здесь…

— Стоп-стоп! Не спешите, слушайте! Итак, противник изготовился, ждет. А я что делаю? Делаю вид, что пролетаю стороной. На самом деле рассматриваю размещение нужных целей, расположение зениток, уточняю направление своей атаки. А противник в это время, видя, что я пролетаю стороной, может решить, что я его не трону, иду на другую цель. У него, естественно, наступает спад боевой готовности, он в какой-то степени демобилизуется. Вот тогда-то, когда он меньше всего ждет, я его и атакую!

— Понимаю. Это здорово! Но… Почему все-таки с разворота?

— Все потому же! Когда я прохожу стороной, зенитчики измеряют высоту полета моего самолета — а определяют они ее весьма точно, сами знаете. Значит, у них все расчеты подготовлены для измеренной высоты, а я разворотом набираю еще двести, триста метров! Пока они опомнятся да внесут поправки, эти драгоценные секунды работают на меня. А дальше? Попробуйте с ходу без подготовки попасть в центр мишени, в «десятку»! — Василий Иванович хитро прищурил глаза и, довольный, заразительно рассмеялся.