Пинакотека 2001 01-02 - страница 10

Мы попытались показать, что мифический образ Франции, созданный русскими авторами, есть не что иное, как отражение русского умонастроения. Не менее интересно было бы выяснить, в какой степени отражает этот миф реальное состояние Франции и, с другой стороны, в какой степени описания России, столь многочисленные во французской литературе, отражают умонастроения их авторов-французов. Очень поучительно было бы сопоставить суждения русских писателей о Франции – упрямый протест против французского образа жизни, непреклонное желание провести границу между двумя культурными мирами (намерения, которые так отчетливо видны в антологии «Мы и они» ) – с основными темами современной французской литературы, где сегодня в большой моде самокритика. […] Однако обсуждению проблем французского национального характера не место в журнале, посвященном славянскому миру.

Перевод с французского Веры Милъчиной

Текст иллюстрирован работами Сержа Полякова и Юрия Анненкова из коллекции профессора Рене Герра (Париж), опубликованными в книге Елены Монегалъдо «Русские в Париже. 1919-1939». М., «Кстати», 2001.

Примечания

1* Савич О., Эренбург II. Мы и они. Берлин, 1931.

2* Многие высказывания русских авторов, приведенные в нашей статье, не вошли в сборник Савича и Эренбурга.

3* Герцен в «Письмах из Франции» рассуждает в сходных выражениях о вечной приверженности французов исключительному праву собственности, о назойливой бесцеремонности их законодательства, касающегося личного имущества.

4* Этот же упрек повторил, недавно чешский публицист Г.Винтер в «Книге о Франции» (Прага, 1930).

Владимир Берелович

1. Франсуа Жирардон (1628-1715) Конная статуя Людовика XIV. 1699 Гравюра. 1744

Сравнивая в «Письмах русского путешественника» Петра Великого и Людовика XIV, Карамзин, хотя и отзывается о Короле-Солнце с должным пиететом, пожалуй, отдает, предпочтение русскому монарху По-видимому, этот текст стал первым прямым сопоставлением двух государей, проведенным русским автором; сравнение это было тем более неожиданным, что в политическом отношении французская монархия на первый взгляд ни в малейшей степени не служила образцом ни Петру Первому, ни его преемникам. Тем не менее кажется, что здесь, как и во многих других случаях, Карамзин обнажил скрытый топос XVIII века и придал законченную, ясную форму сопоставлению, которое прежде приходилось прочитывать между строк.

Нет сомнения, что русских аристократов интересовала фигура Короля-Солнца. Интерес их не был случайным и объяснялся как культурными, так и политическими причинами.Что касается культуры, то в XVIII столетии русский двор и русская знать, приобщаясь к европейской цивилизации, обращали к чужим краям взгляд заинтересованный; Европа виделась русским людям хранилищем, откуда они намеревались, ни в чем себя не стесняя, черпать предметы, идеи и образцы, считая, что новую культуру они строят на пустом месте или вступая в противоборство с собственными традициями; с тем же ощущением во второй половине XVIII века они начали создавать и свою национальную культуру.

Повлияла на русских и политика французов, насаждавших небывалый культ Людовика XIV не только во Франции, но с конца XVII века и за ее пределами. Во Франции Короля-Солнца прославляли специальные институции, а прибывшие в нее европейцы получали самые точные указания насчет того, как и за что следует его воспевать; для путешественников учредили целую систему напоминаний о памятниках, учреждениях и свершениях царствования Людовика XIV. Впрочем, приобщиться к культу короля можно было и через печатную продукцию (книги и гравюры), которая стала поступать в Россию с начала XVIII века. Примером ее – показательным, поскольку путеводитель, о котором пойдет речь, был хорошо известен русским путешественникам – являлась книга Франсуа-Савиньена д'Алькье «Услады Франции», вышедшая впервые в 1670 году и неоднократно переиздававшаяся. Д'Алькье начинает с восхваления Франции как «истинной королевы и законной государыни всего мира, ибо таковой является она для Европы», а затем переходит к описанию двора и приглашает читателей полюбоваться французским монархом: «Взгляните на сего непобедимого государя посреди двора его […] или же когда принимает он послов чужестранных…». Французский король – «Солнце мира и Царь Царей земных»