Пионер, 1954 № 06 - страница 4
- Только ты смотри, - спохватилась мать, - не болтай повсюду насчёт… ну… диспетчера-то. Незачем это.
Тамара, ничего не ответив, встала и молча ушла в свою комнату. Она уселась за письменный стол, разложила учебники, но долго сидела, запустив руки в растрепавшиеся густые кудри, глядела в стол мимо задачника и думала о чём-то.
На другой день Тамара попросила Шуру Зыбину придти позаниматься с ней.
- Зина к тебе не ходит больше? - спросила Шура.
- Нет, - холодно ответила Тамара.
- Да, правда, когда же ей ходить! - вздохнула Шура. - Дома у неё работы пропасть. Надо теперь тебе к ней ходить.
Тамара нахмурилась.
- Да знаешь… Я тебе правду скажу: мне с ней заниматься не очень легко. Она как-то плохо запоминает… И вообще…
- А ты тогда хорошо отвечала, - напомнила Шура, - когда с Зиной занималась.
Тамара покраснела, но Шура не заметила этого.
- Ну, тогда ведь Зине легко было,- продолжала она, - а теперь ей надо помогать. Я-то, по правде, сегодня к ней собиралась, но раз ты просишь…
- Ой, да! Я новое это правило никак понять не могу!
- Ну, ладно. Я приду к тебе. А к Зине Фатьма пойдёт. И потом хотела пойти Паша Розеткина, и ещё Лида Лимонова хотела. Ладно. Приду.
Антонина Андроновна, как только услышала, что к Тамаре пришла Шура Зыбина, сейчас же вышла из спальни, где любила проводить свои пустые, праздные дни.
Тамара вышла в прихожую встретить подругу. Вслед за ней появилась и мать.
- Раздевайся, входи, - сказала Тамара.
- Раздевайся, деточка, раздевайся, - заворковала Антонина Андроновна, - вот сюда повесь. Тамара, что же ты не поможешь? Гостей надо встречать с уважением!
- Я сама, - пробормотала Шура, смущённая таким необыкновенным приёмом, и поспешно повесила своё пальто.
- Иди сюда, - Тамара провела Шуру в свою комнату.
Но Антонина Андроновна поспешила войти туда же и принялась наводить порядок на письменном столе.
- Вам удобно будет, девочки? Может, лампу отсюда взять? Или стол пододвинуть вон туда? Там как будто светлее.
- Да ничего не надо! - Тамара нетерпеливо отстранила мать. - Мы же всегда тут занимались!
- Но то вы занимались со Стрешневой, а Шурочка, по всей вероятности, привыкла заниматься в лучших условиях, - возразила Антонина Андроновна и, переложив ещё раз с места на место книги и учебники, наконец ушла из комнаты.
- Занимайтесь, девочки. Не буду вам мешать.
Тамара и Шура уселись за стол. Через пять минут дверь снова открылась. Антонина Андроновна глядела на них заботливыми глазами:
- Ну, что, девочки? Удобно ли вам? Тамара сверкнула на неё взглядом, а Щура
мягко ответила:
- Да, да, очень хорошо.
Антонина Андроновна исчезла. Но через некоторое время, когда девочки совместными усилиями решали трудную задачу и уже уловили правильный путь решения, двери открылись снова, и Антонина Андроновна вошла с двумя чашками чаю на маленьком подносе.
- Ну, мама! - нетерпеливо крикнула Тамара. - Ты же нам мешаешь!
- Ничего не мешаю, отнюдь, - ответила Антонина Андроновна, - выпейте чайку, отдохните. А потом снова будете заниматься. Чай оказывает бодрящее действие. Вот и печенье. Берите, Шурочка. Как поживает ваша мама?
Шуре стало неловко от неожиданного «вы» и от этой наигранной ласковости. Она почувствовала, что ей хочется уйти из этого дома. Но выражение её лица оставалось спокойным и безмятежным.
- Мама ничего поживает, - ответила она,
подняв на Антонину Андроновну большие светлые глаза, - она сейчас всё шьёт и шьёт. Антонина Андроновна удивилась:
- Что шьёт?
- Подарки. Она хочет подарить платье Зине к Новому году и Изюмке. И Антону костюмчик тоже. У них ведь нету мамы теперь…
- Это, конечно, очень хорошо. Но зачем же терять время? Можно бы купить в магазине. Это же такая нудная работа!
- А мама любит шить.
- Ваша мама, Шурочка, очень добра, но не знаю, стоит ли это… Обычно за добро люди спасибо не говорят, а только обижаются. Дашь - мало. Ещё дать - всё равно будет мало. Лучше уж вообще не давать, тогда и обижаться не будут. Но, впрочем, это так, я немножко философствую. А как же? Нас, знаете, приучают философствовать. Вот политкружок сейчас - и там всё философия, философия… Николай Сергеевич занимается, а я, по правде сказать, не могу, голова болит. Ешьте печенье, Шурочка. И вот что попрошу: передайте вашей маме, Катерине Егоровне, что я очень бы хотела её видеть у себя. Просто так, посидим, поболтаем. Обещаете передать?