Письма к жене - страница 23

Адрес: Её превосходительству

милостивой государыне

Екатерине Ивановне

Загряжской

В С. Петербург в Зимнем дворце.

Для дост.<авления> H. Н. Пушкиной.

Автограф: ИРЛИ, № 1485.

Почтовые штемпеля: «Симбирск 1833 сен. 14» и «Получено 1833 сен. 21 вечер».

Впервые: ВЕ, 1878, январь, с. 39. Акад., XV, № 846.

19 сент. Оренбург.

Я здесь со вчерашнего дня.[200] Насилу доехал, дорога прескучная, погода холодная, завтра еду к Яицким казакам,[201] пробуду у них дни три — и отправляюсь в деревню через Саратов и Пензу.

Что, жёнка? скучно тебе? мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел. Взялся за гуж, не говори, что не дюж — то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит — я и в коляске сочиняю,[202] что ж будет в постеле? Одно меня сокрушает: человек мой. Вообрази себе тон московского канцеляриста, глуп, говорлив, через день пьян, ест мои холодные дорожные рябчики, пьёт мою мадеру, портит мои книги и по станциям называет меня то графом, то генералом.[203] Бесит меня, да и только. Свет-то мой Иполит![204]кстати о Хамовом племени: как ты ладишь своим домом? боюсь, людей у тебя мало; не наймёшь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить? Всё это меня беспокоит — я мнителен, как отец мой. Не говорю уж о детях. Дай бог им здоровья — и тебе, жёнка. Прощай, жёнка. Не жди от меня уж писем, до самой деревни. Цалую тебя и вас благословляю.

Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю[205] — и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица:

На чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, жёнка. Бери с меня пример.

Адрес: [Её высокородию

м. г. Наталье Николаевне Пушкиной]

Её превосходительству

милостивой государыне

Катерине Ивановне Загряжской.

В С. Петербург в Зимнем дворце пр.<ошу>^>а[206] дост.<авить> Н. Н. Пушкиной.

Автограф: ИРЛИ, № 1486.

Почтовый штемпель: «Оренбург. 1833 год сентяб. 19».

Впервые: ВЕ, 1878, январь, с. 39—40. Акад., XV, № 847.

2 окт.

Милый друг мой, я в Болдине со вчерашнего дня[207] — думал здесь найти от тебя письма, и не нашёл ни одного. Что с вами? здорова ли ты? здоровы ли дети? сердце замирает, как подумаешь. Подъезжая к Болдину, у меня были самые мрачные предчувствия, так что не нашед о тебе никакого известия, я почти обрадовался — так боялся я недоброй вести. Нет, мой друг: плохо путешествовать женатому; то ли дело холостому! ни о чём не думаешь, ни о какой смерти не печалишься. Последнее письмо моё должна ты была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск — тамошний атаман и казаки приняли меня славно,[208] дали мне два обеда, подпили за моё здоровье, на перерыв давали мне все известия, в которых имел нужду — и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной. При выезде моём [23 сентября] вечером пошёл дождь, первый по моём выезде. Надобно тебе знать, что нынешний <год>^>а[209] была всеобщая засуха, и что бог угодил на одного меня, уготовя мне везде прекраснейшую дорогу. На возвратный же путь послал он мне этот дождь, и через полчаса сделал дорогу непроходимой. Того мало: выпал снег, и я обновил зимний путь, проехав вёрст 50 на санях. Проезжая мимо Языкова, я к нему заехал (отобедать), застал всех трёх братьев,[210] отобедал с ними очень весело, ночевал и отправился сюда. Въехав в границы Болдинские, встретил я попов, и так же озлился на них, как на симбирского зайца.[211] Недаром все эти встречи. Смотри, жёнка. Того и гляди избалуешься без меня, забудешь меня — искокетничаешься. Одна надежда на бога да на тётку. Авось сохранят тебя от искушений рассеянности. Честь имею донести тебе, что с моей стороны я перед тобою чист, как новорождённый младенец. Дорогою волочился я за одними 70 и 80-летними старухами — а на молоденьких <------> шестидесятилетних и не глядел. В деревне Берде,