Письма с того света - страница 23

Повернувшись к ассистенту, он добавил:

— Теперь в свете этих фактов вам понятны причины смерти этого человека?

— Да, я понял, — ответил ассистент, — он умер от дум и голода.

Я невольно усмехнулся про себя. Да разве есть у человека при жизни время на раздумье? Он занят футбольными матчами, весенними праздниками, шумом радио, авантюрными и порнографическими кинофильмами, борьбой политических партий. Что же касается голода, то у нас, собственно говоря, есть письменное обязательство голодать, заверенное у нотариуса.

— Обмойте тело, — приказал доктор.

— Нет воды, — ответили ему.

— Впрочем, это был чистый парень. Можно и не мыть, — сказал доктор.

Веселый, симпатичный человек, занимающийся обмыванием покойников с большим знанием дела, обтер мое тело песком. Затем меня водрузили на «безмолвный корабль» Яхьи Кемаля. У Бакы[7] в одном месте сказано: «Эй, Бакы, цену себе ты узнаешь под погребальным камнем. Станут рядом, скрестив руки, друзья, верные, любящие тебя». Утешая себя этим, я стал наивно ждать этого погребального камня и почтивших меня верных друзей. Но эти надежды мои на последнем полустанке бренного мира оказались тщетными.

Когда меня несли на место вечного покоя, нас догнал почтальон:

— Стойте! — сказал он. — Тут есть судебное предписание об уплате долга.

Говорят, умерший ишак не боится червей, но у меня все же дрогнуло сердце. Пусть даже в ад, но не хотел я уходить должником.

Вдруг навстречу нам выехала длинная вереница автомашин. Их было, может, сто, а может быть, и целых пятьсот. А венки какие там были!.. Все выходившие из машин присоединялись к моей траурной процессии. Если бы я не был мертвым, то сильно удивился бы. Но покойники ничему не удивляются. Значит, люди так горячо меня любили. Вокруг меня поставили венки.

На поднятых руках несут гроб. Пройдя положенный маршрут, процессия подошла к вырытой могиле. На середину вышел один человек. Он с жаром стал рассказывать о моих заслугах, о том, какое количество валюты я обеспечил стране построенными мною заводами по производству жевательной резинки. Слушавшие же его люди горько-горько плакали и восклицали:

— Разве можно было умирать такому человеку?!.. Один из знавших меня толкнул соседа и сказал ему:

— Боже, когда же этот тип построил завод жевательной резинки? Мы ничего не знали об этом. Сколько раз он просил у меня денег взаймы!

— Трудно узнать, у кого есть деньги и вера, — ответил тот. — Чтобы ты не просил у него денег взаймы, он сам просил у тебя.

Вышел на середину другой и рассказал, что я являюсь самым известным в стране игроком в бридж и одним из богатейших коллекционеров дамских бюстгальтеров.

— Покойный Джафер-бей… — так начал было свою речь обо мне четвертый оратор, но тут к нему подбежал запыхавшийся человек:

— Послушайте! — вскричал он. — Джафер-бей там! Несчастный ждет-поджидает вас. А вы что здесь делаете? Кроме могильщика Махмуда, там нет ни одной души!..

— Тьфу ты! — сказал человек, который первым выступил с речью у моей могилы. — Выходит, что я столько времени говорил не у могилы Джафера, а у могилы другого.

— А как трогательно вы говорили, бей эфенди!

— Жалко стало…

— И поплакали мы…

Вытирая слезы на глазах, схватив венки, все мигом помчались на могилу короля жевательных резинок Джафер-бея.

Не увидев больше на моих похоронах венков, машин, плачущих людей, все могильщики, духовные лица, хафизы[8], нищие осыпали меня самыми последними ругательствами и покинули мою могилу.

— О мусульмане, — спросил имам, — каким был покойный?

В ответ было зачитано мнение одного знакомого, мнение самое плохое.

Бросили в могилу. И в этот самый момент прибежал владелец нашей газеты.

— Эй, послушай, ведь ты же должен был дать материал к сегодняшнему номеру! Мы считали тебя человеком, выдали тебе аванс!

От стыда я еще глубже провалился в землю. Владелец газеты вне себя продолжал кричать:

— И нашел же время умирать! Ведь ты даже не дождался, пока я тебя выгоню! Впрочем, вся твоя жизнь, с первого до последнего дня, была несуразной. Действительно, я умер не вовремя.

— Но что я могу сделать? — ответил я. — Я умер, умер от тоски, потеряв всякую надежду на свободу, на сахар, на воду, на лекарства, на демократию, на любовь… Но я с того света буду посылать вам письма. Расплатимся.