Письма скептику - страница 8

иметь этот риск.

Стоит ли свобода всего этого? Это второй пункт моих размышлений. Конечно, тот, кто находится под впечатлением ужасной трагедии, ответит отрицательно. Но рассмотрим три момента. Первое: На собственном жизненном опыте мы все знаем, что любовь может причинять боль. Мы часто достаточно страдаем, когда любим другого человека, растим детей или развиваем глубокие дружеские отношения. И я знаю, что у тебя в жизни был такой опыт. Люди отвергают нас, они умирают, дети бунтуют и так далее. А мы все же продолжаем любить. Обычно мы считаем, что поступать иначе будет трусливо, трагично и очень нездорово. Человек, который никогда не любил, никогда и не страдал, а значит никогда в действительности и не жил.

Разве Бог не находится в такой же ситуации, только на космическом уровне? Отказаться от сотворения мира, где возможна любовь, только из-за того, что риск очень велик, было бы недостойно Бога. Любовь есть единственной достойной причиной создания мира! Бог не ценит свободу ради свободы, Он ценит любовь. Свобода просто является единственным возможным путём к этой цели.

Это приводит к моему третьему пункту. С христианской точки зрения, риск, вовлечённый в творение, влияет не только, и даже не в первую очередь, на людей. Бог сам очень рисковал, создавая этот мир. Библейская точка зрения о Боге открывает нам такого Бога, который страдает из-за неправильных выборов человека, и Он страдает, потому что любит. В Книге пророка Осии Бог описывает себя как женатого человека, который очень любит свою неверную жену. Проституцией она причиняет вред себе, своему мужу и своим детям. И Бог, перенося великую боль, продолжает призывать Свой народ, Свою невесту, вернуться к верным отношения с Ним.

На самом деле, согласно Писанию, творение было таким риском для Бога, что оно включало Его воплощение в человека и принятие ужасной смерти на кресте. Несмотря на наш бунт против Бога, Он так возлюбил этот мир, что готов был идти до такой степени, чтобы иметь вечные отношения с нами. На Голгофском кресте Бог принял на Себя весь грех мира, всю боль и наказание, к которому этот грех приводит. Он не обязан был делать это, но сделал из-за любви, так как любовь стоит того. Она стоит того, чтобы умереть за нее, даже с точки зрения Бога.

И это приводит к моему четвертому пункту. Настало время задать вопрос, «действительно ли любовь стоит таких страданий», если посмотреть на это максимально широко. Если наша жизнь ограничивается только земным существованием, если мучительная смерть жертв прерывает их существование навсегда, то возможно, мы могли бы с основанием утверждать, что риск того не стоит – как минимум для жертв.

Но если христианство истинно, тогда это не так. Наша земная временная жизнь есть только краткая прелюдия к той жизни, которая будет вечной. Для многих жизнь на земле действительно наполнена только болью и страданием, но в вечном свете она представляет собой лишь небольшую часть всей истории. Иисус умер на кресте для того, чтобы люди могли жить вечно на Небесах, в мире и радости Божьей. Писание обещает, что это состояние будет таким, что наши нынешние страдания ничего не стоят в сравнении с вечным блаженством (Рим.8:18). В свете Освенцима оно должно быть непостижимо красивым – и именно так Писание его и описывает (1Кор.2:9).

Если же нет жизни на Небесах, отец, то все страдания, слезы и плач умирающих детей останутся без ответа. Тогда жизнь, в конечном итоге, трагична для всех нас. Все наши надежды, ожидания, борения и стремления оказываются ничем, абсолютно ничем! «Жизнь – дерьмо, потом умрёшь». Но не чувствуешь ли ты, что нечто в глубине души отказывается принять это как окончательную истину? Разве в тебе нет того, что откликается на заявление Библии, что в этой истории должен быть счастливый конец?

У меня есть много причин верить в Бога, и много причин верить в истинность христианства. Надеюсь, мне удастся поделиться ими с тобою в дальнейшем. Но даже без этого, я просто отказываюсь верить, что наше земное существование может быть бессмысленным кошмаром, каким оно нам кажется, если бы эта короткая жизнь была действительно единственной жизнью.