Плач - страница 44
На этот раз Кирсти говорила все не то.
— Когда это произошло, здесь было пятнадцатое февраля, — сказала Джоанна. — Но у вас было еще четырнадцатое, во всей Великобритании было четырнадцатое число, в моей родной стране. Я потеряла этот день, четырнадцатое. Он просто исчез, как и Ной. Понимаешь, в этом самолете случилось что-то такое, что из моей жизни исчез целый день — и забрал с собой Ноя.
Рассуждения Джоанны были слишком странными и бессвязными — из-за них Кирсти еще громче разрыдалась.
— Бедная Джо, милая моя Джо, как бы мне хотелось тебя обнять. Ты не должна терять надежду. Алистер о тебе заботится? Есть там рядом кто-то, кто позаботится о тебе?
— Ты просто говори, — попросила Джоанна. — Я хочу слышать твой голос.
Она так надеялась, что Кирсти перестанет окутывать ее незаслуженной добротой, но подруга только плакала. Она так тревожилась за Ноя, была так раздавлена горем любимой подруги, так корила себя за то, что не была с ней рядом в эти страшные дни. Попрощавшись и нажав отбой, Джоанна почувствовала себя еще хуже, чем до разговора. Она решила больше не звонить подруге и порадовалась, что Кирсти не может прилететь (ее отец проходил курс химиотерапии), а потом стала ругать себя за то, что могла этому обрадоваться. Она превратилась в чудовище.
Алистер вернулся, с порога сообщил, что через час у них запланировано телеобращение. И принялся готовить ее к новой пытке.
— Еще раз! — потребовал он, меряя шагами спальню и глядя на Джоанну, которая стояла в углу, выжатая как лимон, и держала в руке расческу, исполнявшую роль микрофона.
— Я просто хочу, чтобы он вернулся, — произнесла она заученную фразу.
— Имя! Назови его имя! — крикнул Алистер шепотом. Он становился настоящим профессионалом в этом деле.
— Хорошо! Ной. Ной. Ной. Я хочу, чтобы Ной вернулся!
— Не сдерживай слезы. Пускай текут!
Раздался звонок в дверь. Пора было покидать убежище.
С ней уже бывало такое раньше. Слова вертятся на языке, так и норовят вырваться наружу. Я трахалась с женатым мужчиной. Я люблю вашего мужа. Повсюду были камеры, журналисты, соседи и добровольцы из поисковых команд. Я убила своего ребенка. Можно просто произнести это вслух, прямо здесь, прямо сейчас, и все будет кончено.
Алистер замолчал. Он протягивал ей микрофон. Она прикусила язык, и слова, вертевшиеся на нем, обратились в кровь.
— Пожалуйста, — сказала она. — Если вы видели нашего малыша или если он у вас…
Алистер сжал ей локоть.
— Ной. Я хотела сказать: если Ной у вас… Если вы знаете что-нибудь о… о Ное… свяжитесь, пожалуйста, с полицией. Мы хотим только…
Она оглянулась на Алистера. Он не сдерживал слез.
— Простите, — сказала она. — Я не могу говорить, это слишком тяжело.
Джоанна не могла говорить еще несколько часов. Она очнулась, когда из гостиной раздался крик Алистера. Он орал в телефонную трубку:
— Что ты за мать, если позволила четырнадцатилетней дочери выступать с обращением по телевидению? Почему ты не посоветовалась со мной? Как ты могла допустить это ее: «согласно их показаниям, ребенка похитили из машины, которая была оставлена без присмотра», как будто бы… Ты что, не понимаешь, что подвергаешь ее опасности?
Джоанна перемотала сводку новостей на начало и прослушала безупречное обращение Хлои.
— Ничего себе… — пробормотала она. — Ну и девочка!
Алистер закончил говорить с бывшей женой и обрушил свою ярость на Джоанну.
— Она обвиняет нас! «Согласно их показаниям, ребенка похитили…» Она обвиняет нас, мать ее!
Он пулей вылетел из комнаты, оставив Джоанну одну перед телевизором. Она смотрела на подростка на экране и улыбалась.
— Ну и девочка! — повторила она.
Ей удалось наконец уснуть и проспать около часа. Проснувшись, она обнаружила, что Алистера рядом нет — он был в ванной. Он сидел на крышке унитаза и плакал. Она вошла и положила руку ему на плечо.
— Почему я не догадался? — спрашивал он.
Она опустилась рядом с ним на колени.
— Я держал его на руках в самолете, я укладывал его в коляску и потом — в машину. Как я мог не заметить?
Их прервал какой-то грохот, донесшийся снаружи. Джоанна выглянула в окно, но ничего не увидела и закрыла матовую фрамугу.