Планета откровений - страница 14

Технический коридор большей частью проходил параллельно основному, опоясывая весь корабль дополнительной пешеходной артерией. Местами приходилось протискиваться между торчащих из стен панелей, проводов и шлангов, кое-где проход сужался, и надо было ползти на четвереньках. Но в любом случае технический коридор был замечательным местом, и не только с точки зрения Ефима. Раньше, лет пятьдесят назад, таких коридоров в кораблях не делали, и доступ к инженерной начинке можно было получить, просто сняв определённую панель со стены. Но после нескольких серьезных аварий, когда после замыкания дым начинал распространяться в жилые помещения, а механик не смог демонтировать оплавившуюся панель, придумали технический коридор. Конечно, пришлось пожертвовать объемом жилого и подсобного пространства, но оно того стоило. Теперь и тот, и другой коридоры имели собственную, обособленную систему вентиляции и воздухоснабжения, и попасть в них можно было как изнутри корабля, так и снаружи. Такая многослойная система отлично зарекомендовала себя при разгерметизации корпуса звездолета «Фёдор Конюхов», произошедшая пятнадцать лет назад в результате ошибки в навигационных расчетах, поставившей корабль прямо на пути метеоритного потока. Конечно, каждое помещение было герметичным, и в случае чего, могло существовать автономно какое-то время, но тогда «Фёдор Конюхов» буквально за пару минут стал похож на огромное решето, погибла большая часть экипажа, отключилась система герметизации… В общем, если бы не механик, в тот момент что-то отлаживающий в техническом коридоре, «Фёдору Конюхову» была бы уготована участь Летучего Голландца, и кто знает, когда и где нашли бы его продырявленный безжизненный остов. А так — смогли подать сигнал бедствия и продержаться до прибытия спасательной команды. Механику выплатили какую-то умопомрачительную премию, а необходимость технических коридоров с того момента стала безоговорочной.

Ефим стукнулся обо что-то плечом, и тяжело вздохнул. С тех самых пор передвигаться по техническому коридору полагалось исключительно в легком скафандре, что несколько убавляло ловкости. Кто знает, что именно думал про себя тот механик, каждый раз на вахте надевавший на себя скафандр, но именно это тогда спасло ему и еще нескольким бедолагам жизнь. Так что приходилось терпеть, и двигаться не в пример осторожнее и медленнее, чем просто в рабочем комбинезоне. И на скафандр было сложнее прицепить все нужные (и ненужные) инструменты — это Ефима расстраивало, конечно же, больше всего.

***

Виктор Петрович задумчиво постукивал кончиками пальцев по подлокотнику, наблюдая за тем, как Святозар старательно просматривает всю поступающую на основной экран информацию, что-то выделяя, сортируя по первоочерёдности, иногда переходя по ссылкам в архив — в общем, занимается обычной рутинной работой, связанной с переходом корабля в обычное трехмерное пространство.

Звездолёт приближался к своей конечной цели, последняя планетарная система в списке этой экспедиции с каждой минутой становилась всё ближе и ближе. А так же всё ближе и ближе становилась пенсия… У Виктора Петровича не было никаких особых терзаний на этот счёт — ну, сейчас уже не было, всё, что могло, уже оттерзалось непосредственно сразу после того, как ему сообщили о «радостном событии в его карьере». Ещё и определение такое выбрали, скоты… Какая тут уже, к чертям собачьим, карьера? И какое, к ним же, радостное событие?! Понабрали в штаб Космофлота желторотых маркетологов, чтоб им. Скоро и увольнение назовут как-нибудь вроде «долгожданная смена направления профессионального профиля»…

Сегодня в душе у православного христианина Виктора Петровича Безрыбко был полный раздрай. С одной стороны, все мысли по поводу того, что этот рейс для него последний — передуманы, планы на ближайшие несколько лет — построены, отчёт об этом полёте почти закончен… Но что-то не давало ему покоя, свербело как соринка в глазу, мешая расслабиться и просто контролировать со стороны работу Святозара. Если честно, нормальную работу. Парень справится, хорошим капитаном будет. Делает всё верно, вовремя, единственный его недостаток — попытки всё делать самому — недостатком, по сути, не являлся. Наверное, все капитаны в своё время прошли через это. Когда никому, кроме себя, не доверяешь, какие-такие помощники? — не смешите меня! Потом начинаешь постепенно осваиваться, перекладывать часть работы на других, и иногда — о чудо! — даже уходить с капитанского мостика поспать… У кого-то это наступает к концу первого самостоятельного полёта, у кого-то — через несколько, но, в конце концов, рано или поздно, все остепеняются, матереют и становятся полноценными капитанами Дальней Разведки. Или не становятся. Если доживают. Да что же такое, прости Господи! Что за мысли в голову лезут! Никогда такого не было. Правда, никогда до этого не было четкого осознания того, что вот он — край жизни. Потом — существование, а жизнь вот прямо сейчас тает на глазах, с каждой секундой уходит, растворяется в бескрайних просторах космоса… А тот ещё и не такое сожрёт. И не подавится.