Плохой Ромео - страница 56

— Что ты пьешь?

— Виски.

— Почему?

— Из-за… из-за тебя. Ну, из-за нас. И поцелуя. Определенно из-за поцелуя.

Я не говорю ему, что сама опустошила бутылку вина по той же причине.

Он вздыхает.

— Господи, Кэсси. Этот поцелуй? — Он издает стон. — Я представлял себе это три года, но ни одна из моих фантазий не сравнится с тем, что было сегодня.

Его голос такой тихий, что мне даже непонятно, со мной ли он еще говорит.

— Я скучал по поцелуям с тобой. Очень сильно.

Черт побери. Я не могу это слышать.

— Холт, пожалуйста…

— Знаю, мне не стоит говорить ничего из этого, но я пьян и скучаю по тебе, и… я уже говорил, что пьян?

Я смеюсь, потому что, когда он такой, он снова мой друг. Но я знаю, что это все не по-настоящему и долго не продлится.

— Иди спать, Итан.

— Хорошо, красотка Кэсси. Спокойной ночи. И не забудь, как сильно я сожалею. Пожалуйста.

Я невольно улыбаюсь.

— Знаешь, утром тебя ждет сильное похмелье?

Он смеется.

— Что-нибудь из того, что я сказал, заставило тебя ненавидеть меня меньше?

— Возможно.

— Слегка или намного?

— Слегка.

— Тогда это будет стоить того.

9

СИМУЛЯЦИЯ

На следующий день, по дороге на репетицию извинения Холта отдаются эхом в моей голове. Я думала, его извинения принесут мне чувство завершенности, но этого не случилось. Напротив, это вызвало странное, еле сдерживаемое чувство тревоги.

Я шумно выдыхаю и расправляю плечи.

Что может случиться в худшем случае? Он скажет, что не имел это в виду?

«Нет», — шепчет мое подсознание раздражительным голосом Тристана. — «В худшем случае, он скажет, что именно это он и имел в виду, ведь потом тебе в самом деле придется решать: принять его обратно или отпустить. И оба варианта пугают тебя до смерти».

Я скрежещу зубами.

Воображаемый Тристан такой же раздражительный, как и Настоящий Тристан. Кто мы бы мог подумать!

Приближаясь к театру, я обдумываю в голове предстоящую репетицию. Сегодня мы должны спланировать постельную сцену, и утро после проведенной ночи. Меня передергивает, когда в моей голове возникают образы Холта, ласкающего руками мое тело.

Боже.

Лишь одной мысли о сексе с ним, неважно настоящем или сценическом, достаточно, чтобы моя вагина затрепетала от предвкушения.

Я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Когда я захожу в зал, Коди, наш прекрасный ангел кофеина, протягивает мне кофе. Когда я скидываю с себя сумку и принимаюсь за кофе, передо мной появляется Холт, выглядя слишком привлекательно для того, кто должен страдать чудовищным похмельем.

— Привет, — говорит он тихо.

— Привет.

Несколько секунд мы стоим в неловкой тишине.

— Ну… — начинает он, опуская взгляд на свои руки.

— Да уж… видок у тебя дерьмовый сегодня, — говорю я из злости.

— Спасибо. Кажется, мне больше не под силу выпить почти целую бутылку «Джека» одному.

— Какая жалость. Разве ты не указал это в своем резюме как особый навык?

— Ага. Ни разу не пригодилось для роли, но я часто пил в исследовательских целях.

— О, да. Исследования. Очень важные алкогольные исследования.

— Ага. — Он улыбается своей милой кривоватой улыбкой, которая всегда подкупает.

— Слушай, — говорит он, — насколько большим дураком я выставил себя прошлой ночью? Можешь соврать и сказать: «совсем не выставил», потому что у меня такое чувство, что все было плохо.

Я едва не роняю кофе.

— Ты не помнишь?

Он сглатывает и выдерживает паузу.

— Нет, помню, просто… не знаю, как сильно ты могла смеяться после нашего разговора. Я бы не стал винить тебя за это.

— Я не смеялась, — говорю я, стараясь быть предельно честной. — Я была слишком потрясена твоими извинениями, и мне оставалось лишь убеждать себя, что это был не сон.

Он кивает.

— Да, я осознаю, что у меня проблемы с этим. Это одно из моих качеств, над которыми я работал.

— Очень жаль, что ты не работал над этим, когда мы были вместе.

Я чувствую вину за боль, которая отражается на его лице, но, что я могу сделать? Не так-то просто перестать быть стервой по отношению к нему всего за ночь.

Марко влетает в зал, и начинается суматоха, когда члены технического персонала перемещают декорации в нужное положение. В середине репетиционного зала стоит кровать, приподнятая под таким углом, чтобы зрители могли видеть нас, когда мы будем на ней лежать.