Плохой Ромео - страница 57

У меня пересыхает во рту от одного взгляда на нее.

Я украдкой смотрю на Холта. Он делает глубокие, размеренные вдохи в попытке разогреться, или же успокоиться. Я следую его примеру. Сердце начинает биться чрезмерно быстро.

А пять минут спустя, Марко ставит нас в самое неловкое положение, в каком только могут оказаться бывшие влюбленные – Итан лежит у меня между ног, мое лицо в его ладонях, его губы прямо над моими.

Он целует меня нежно и сладко, двигаясь бедрами назад-вперед, но потом издает тихий стон и закрывает глаза.

— Посмотри на меня, Сэм, — шепчу я.

Он открывает глаза.

Такие красивые. Бездонные и сложные для понимания. Всегда.

— Поцелуй ее снова, — требует Марко. — Поцелуй в губы, и затем медленно перейди на шею.

Мгновение Итан смотрит на меня в нерешительности, затем подчиняется. Его губы мягкие, но сомкнутые.

Я оцепенело лежу на кровати, понимая, что должна поцеловать его в ответ, но боясь этого.

Он отстраняется и смотрит на меня в замешательстве.

Проклятье, мне нужно начать думать как Сара.

Он – Сэм. Их с Сарой ждет счастливый конец. Я читала сценарий.

Он целует меня снова, и я неловко отвечаю.

— Ты должна издавать хоть какие-то звуки, Кэсси, — говорит досадно Марко. — Ничего из того, что ты делаешь, не видно отсюда. Больше движений.

Я высвобождаюсь из оцепенения и пытаюсь выполнить работу.

Начинаю с того, что обхватываю его руками и издаю громкие стоны, двигая бедрами и выгибая спину. Это выглядит фальшиво и пошло, но на данном этапе, я без понятия, что, черт побери, вообще делаю.

Я хватаю его за задницу и прижимаю к себе.

— Черт побери, Кэсси, — шепчет он, тяжело выдыхая мне на плечо.

— Уверена, в сценарии написано: «О, Сара, я люблю тебя», — говорю я, после чего начинаю стонать и целовать его в шею.

Инстинктивно, я тянусь ему за плечи и хватаюсь за край его футболки. Рывком стягиваю ее через голову и бросаю на пол.

— А это по сценарию снимать с меня одежду? — шепчет он. — Я думал, детали мы отработаем позже.

— Ну что сказать? Ничего же из того, что я делаю не доходит до зрителя. Что-то мне подсказывает, твое обнаженное тело их сразу оживит.

Так приятно испытывать агрессию. Это помогает мне не поддаться чувствам.

Все чаще фальшивые стоны срываются с моих уст, но как только его мышцы напрягаются под моими пальцами, все мысли о Сэме вылетают в чертово окно.

Полуобнаженный Итан.

Он чувствуется невероятно. Еще более невероятно, чем раньше, если такое вообще возможно.

Я настолько отвлечена его обнаженной грудью, что напрочь забываю, что должна сказать по сценарию. Сара ушла, пока-пока.

Медленно пробегаю руками вдоль его живота и спины, слегка поддевая пояс джинсов. Он бормочет что-то отдаленно похожее на «Господи, мать его, Иисусе».

Потом опускает голову мне на плечо и простынь по обеим сторонам от моей головы натягивается, когда он сжимает руки в кулаки. Все его мышцы напрягаются, и такое ощущение, что он не дышит.

— Назовите мне хоть одну причину, почему вы остановились? — спрашивает Марко в недоумении. Он поворачивается к Элиссе. — Почему они остановились?

Итан по-прежнему не дышит

— Итан? — шепчу я.

Он не шевелится, но, когда выдыхает, мою шею обдает теплым воздухом.

— Что?

— Ты в порядке?

Он замолкает и делает вдох.

— Ага. В порядке.

— Твоя реплика?

Он напрягается.

— Что моя реплика?

— Сейчас твоя очередь говорить реплику?

Он приподнимается на локти и смотрит на меня, челюсти плотно сжаты.

— Кэсси, сейчас я без понятия как меня зовут, не говоря уже о репликах, которые я должен сказать. Давай просто покончим с этим, а с диалогами разберемся позже, ладно?

Его голос звучит гневно, но я знаю, что он просто расстроен. Я расстроена не меньше.

— Хорошо. Не вопрос.

Когда я обвиваю ноги вокруг него и притягиваю ближе, то чувствую причину его огорчения – кое-что твердое напротив меня. Он издает сдавленный стон, потом принимает положение, при котором я прижимаюсь к его животу, а не паху.

— Господи, Кэсси, я очень стараюсь думать о мертвых щенках сейчас, но…

— Это сложнее, чем ты думал?

Он свирепо смотрит на меня.

— Ты пытаешься веселиться?

— Нет, потому что, если я начну сейчас смеяться, не думаю, что смогу остановиться.