Плохой Ромео - страница 58

Он опускает голову.

— Черт побери.

— Меньше болтовни, больше актерской игры, детки, — рявкает Марко. — Итан, ты перестал двигаться. Мне что нужно объяснить тебе, как заниматься любовью с женщиной? Потому что, хоть я никогда и не имел такого удовольствия, я знаю наверняка – это включает в себя толчки.

Итан вздыхает и снова начинает симулировать толкательные движения. И хоть я и знаю, что он пытается держать свою эрекцию подальше от меня, я чувствую, как она касается внутренней стороны моего бедра.

— Дерьмо. Извини, — говорит он, снова меняя положение. — Эта чертова штуковина сама себе на уме, когда ты рядом.

— Не волнуйся об этом, — бормочу я, потому что, серьезно, что мне еще сказать? «Как ты посмел возбудиться, пока симулируешь секс со мной? Какая наглость!». И я молчу о том, что в трусиках у меня сейчас влажнее, чем на водных горках. Ему не нужно это знать.

Мы все равно ничего не можем с этим поделать.

Наше физическое влечение мы никогда не могли контролировать.

Уж слишком часто мы поддавались физическим желаниям, не разобравшись со всем, что между нами творилось, и в большинстве случаев, все заканчивалось тем, что мы сожалели об этом.

И сейчас все идет не так, потому что мы боремся с нашей изнурительной страстью и это отражается на наших героях.

Мы притворяемся, что не чувствуем этого.

После еще нескольких минут унылого занятия любовью, Марко досадно вздыхает.

— Ладно, закончим на этом, — говорит он, и машет рукой, подходя к нам. — Так дело не пойдет. Вы двое выглядите так же неуютно, как вегетарианцы на колбасном заводе. Что происходит?

Итан слезает с меня, и мы оба садимся. Никто из нас не отвечает.

— Это слишком интимно? — спрашивает Марко, переводя взгляд с одного на другого. — Вас это смущает? Потому что, если начистоту, я видел, как вы двое участвовали в еще более провокационных сценах, чем эта. Однако сейчас вы лежите здесь и щупаете друг друга, как парочка девственников. Где страсть? Огонь? Душераздирающая потребность друг в друге? Вчера вы это показали. Что случилось такого, что привело нас к этому провалу?

Случилось то, что Холт неожиданно извинился передо мной, и теперь мы находимся в каком-то странном, подвешенном состоянии, потому что мы и не друзья, и определенно не влюбленные. И как бы странно это ни звучало, мы даже не враги, так что… м-да.

Марко вздыхает и качает головой.

— Ладно. Давайте пропустим постельную сцену, и сразу перейдем на утро.

На наших лицах, должно быть, отчетливо отражается облегчение, потому что Марко начинает смеяться.

— У вас обоих такой вид, словно я пожертвовал свой костный мозг, чтобы спасти ваши жизни.

Не буду врать. Слегка смахивает на это.

Марко объясняет нам мизансцену и советует следовать своим инстинктам. Как и большинство режиссеров, он предпочитает сначала дать актерам возможность самостоятельно сымпровизировать сцену, прежде чем вносить поправки. Так-то оно так, но только при условии, что ведущая актриса способна взять себя в руки, а не поддаться эмоциональному срыву.

Когда мы занимаем позиции на противоположных концах кровати, Холт говорит:

— Это же будет проще, да?

— Еще бы, — говорю я с притворной уверенностью. — Не я была той, кто начинал паниковать после того, как мы занимались любовью, помнишь?

Он выдыхает.

— Ага, ну, это было тогда. Теперь я могу справиться с приступами паники.

Мы ложимся рядом друг с другом. Он обнимает меня одной рукой и притягивает к своей обнаженной груди. Я чувствую его сердцебиение под своей рукой, гулкое и порывистое.

Вот это я попала!

Несмотря на свою самонадеянность, я тоже нахожусь на грани паники.

И только теперь, когда мы приняли это положение – моя рука лежит на его сердце, его губы касаются моих волос, наши тела прижаты друг к другу – я осознаю, что это интимнее любой постельной сцены, в которой я принимала участие.

Секс заключается в гормонах и частях тела.

А тут речь идет о близости. Любви. Доверии.

Обо всем, что пугает меня до смерти.

Когда мы с Итаном впервые занялись любовью, мы также обнимались после. Я была так счастлива. Так сильно влюблена в него.

А потом все полетело к чертям.