По истечении срока годности – забыть [СИ] - страница 52

— Старк, ваше общение не идёт Ванде на пользу.

— Что ты несёшь? Ты возомнил себя тут главным? Думаешь, имеешь право решать всё за меня и за неё? — скрипнул зубами Тони, сжимая кулаки, готовый в любой момент зарядить Стиву в челюсть.

— Я её друг, и я знаю, что ей будет лучше.

— Друг? Вы, что, помирились?

— Вообще-то да.

Тони застыл, гневно поджав губы. Чёрт! Он бы прямо сейчас разорвал этого самонадеянного выскочку пополам.

— Я просто не понимаю, чего тебе от неё надо? Почему ты постоянно вьёшься вокруг неё, буквально затаскивая в свои сети. Почему ты переманиваешь её на свою сторону? Пытаешься насолить мне? Что происходит, Старк? Ты слишком бурно реагируешь на всё это…

— Потому что ты достал меня своими запретами. Каким человеком надо быть, чтобы такое делать? Что за бред? Мы живём не в Средневековье, где мужчина запрещает женщине с кем-то общаться. К тому же, кто ты ей? Брат, муж, сват?

— А сам-то ты кто?

Тони раздул ноздри и сделал шаг назад, понимая, что больше нет сил сдерживать клокочущую внутри ярость.

— Что тебе от неё нужно? — снова повторил свой вопрос Стив, и Старк злобно пнул письменный стол, упершись об него руками.

— Что мне от неё нужно? Сказать? Ладно! Я люблю её. Она мне нравится. Я с ума схожу каждый раз, когда вижу её. У меня внутри всё полыхает пламенем, когда она просто смотрит на меня. Я просто нахожусь рядом, а голова уже не соображает. Я хочу её! Она необходима мне, она как глоток холодного воздуха в жаркий день. У меня сердце останавливается, когда такие как ты говорят мне, что ей не нужно со мной общаться! И я хочу убить тебя каждый раз, когда она тебе улыбается, когда разговаривает с тобой, когда ходит к тебе на тренировки! Доволен? — зашипел Старк, прожигая в Стиве дыры.

Роджерс удивлённо нахмурился, не в силах поверить в услышанное. Уголки его губ тронула улыбка, растянувшаяся до ушей, и он внезапно засмеялся, громко, оглушающе и, если бы Тони не был сейчас так зол, он бы засмеялся вместе с ним.

— Ты издеваешься? — икая от смеха, поинтересовался Стив и внезапно осёкся, заметив каменное лицо Старка.

— Сомневаешься в том, что такой как я может полюбить?

— Я не верю, что ты влюбился в Ванду. Это просто невероятно.

Тони скрестил руки на груди, и, если презрением можно было убивать, то Стива бы сейчас тут просто не было.

— По мне видно, что я лгу?

Роджерс внимательно взглянул на Старка и молча отвернулся.

— С ней очень трудно. Она ненавидит меня. А я каждый день пытаюсь доказать ей, что она может мне верить. Я изо всех сил хочу показать, что я неплохой человек, что я способен на заботу, что она не должна меня опасаться. Я из кожи вон лезу, чтобы хотя бы один наш диалог не закончился ссорой, и ты просто не представляешь, каких трудов мне стоило завоевать её доверие.

— Не буду скрывать того, что мне это не нравится, — признался Стив, на что Тони лишь пожал плечами.

— Можешь думать всё, что угодно, но я не отступлюсь. За этот месяц мы сделали навстречу друг другу просто гигантский шаг, и я никому не позволю встать у меня на пути.

— Ты ведёшь себя неадекватно, — опасливо сообщил Стив, нахмурившись.

— Наташа говорила, что ты заботишься о Ванде и она считает тебя своим другом, но и твоя забота тоже граничит с фанатизмом, — хмыкнул Старк и, не дождавшись ответной реплики, покинул помещение, едва удержавшись от того, чтобы не показать Кэпу средний палец.

Ванда неспешно шла по коридору, уткнувшись в какие-то документы, и Старку не составило труда внезапно затащить её в угол, приперев к стенке, лишая её возможности убежать. Девушка испуганно вскрикнула и уронила на пол бумаги, вскидывая руки, на которых тут же искрами полыхнула энергия, осветив её напуганное до чёртиков лицо.

— Старк, мать твою! Не смей так резко появляться! Чего тебе надо? — Ванда попыталась выпутаться из его хватки, но Тони крепко держал её за локти, не давая шанса даже пошевелиться.

— Выслушай меня.

— Опять ты за своё. Сколько можно? Снова будешь говорить мне о том, что твой разум — твоя крепость, никто не смеет покушаться на твои мысли…

— Я хочу извиниться, — перебил её Тони, и Ванда, осёкшись, вздёрнула в изумлении брови.