По краю игры

Лев Ленчик

По краю игры

Избранные стихи и

переводы

Нью-Йорк

2000

ОТ АВТОРА

Автор глубоко признателен своему другу и поэту Александру Фрейману за неоценимую помощь в отборе стихотворений и составлении этой книги.

LEV LENCHIK

ON THE EDGE OF PLAY

Selected poems and translations

ЛЕВ ЛЕНЧИК

ПО КРАЮ ИГРЫ

Избранные стихи и переводы

ИЗДАТЕЛЬСТВО

СЛОВО-WORD

PUBLISHER:

SLOVO-WORD

Publishing House

139 East 33rd Street #9M

New York, NY 10016

Tel: (212) 686-0199

U.S.A.

Library of Congress Cataloging Number: 00 135075

ISBN: 1-930308-16-7

По краю игры

СОДЕРЖАНИЕ

Природы мастерская

Рождение танца

Домик, взятый напрокат

Снимки памяти

Еврейская тема

Эха звон

Скажите Каину…

Парад закончился

По краю игры

В капкане равновесия (Венок сонетов)

Х.-Н. Бялик (Перевод с иврита)

Средневековые анонимы (Перевод с английского)

Природы мастерская

* * *

Искусна так природы мастерская,

кого и что угодно может сделать -

и делает, то радостью сверкая,

то гневом проливаясь без предела.

Не требует труда ее работа,

усталость ей, как будто, не знакома -

играючись, зверей и насекомых,

и нас творит без ропота и пота.

В ней знание пропорции и меры,

а может, лишь случайные химеры -

я не о том, а просто - что ни разу

в ней ничего не сшито по заказу.

А нам же почему-то все не спится,

и то не так, и это не годится,

и птицей лучше было бы родиться,

да хобот, что ни делай, - не крыло.

Такая уж природы мастерская,

крылом - дерзка, а хоботом - смешная,

но в том, что мы все это понимаем,

нам, как ни как, а все же повезло.

* * *

Проснулся - солнце. Честь такая!

Губастый день, как Пастернак,

вставал, славянясь и сверкая -

судьбы моей лукавый знак.

Высокий строй славянской речи

разил и слух, и разум мой,

и снег садился мне на плечи,

объяв их нежной бахромой.

Такая честь, судьба такая,

такая светлая зима!

А я молчал, не умолкая,

боясь совсем сойти с ума.

* * *

И рисовать - не нарисуешь,

и передать - не передашь,

как по ветвям сползают струи

дождя, и пестрая гуашь

трепещет, силы набирая,

чтоб устоять в осенней мгле,

еще держась, уже сгорая

и отдых близкий предвкушая

на остывающей земле.

Мгновенье то или поверье,

метабиоз, метаболизм -

что в имени тому преддверью

печальных дней? Лишь символизм

родства и прихоти сердечной,

еще живой, уже беспечной,

способен в этой теме вечной

случайно нечто приоткрыть

и старость в младость претворить.

* * *

Океан - не вода, а такое же,

только очень большое на вид,

неуемной души бестолковище,

заключенное в каменный скит.

И бушует, и дышит неистово,

и про отдых забыв, и про сон,

чудо жизни и силы немыслимой -

а на вечный острог обречен.

Сверхдитя или ультрачудовище,

а все та же небесная клеть,

те же скука, печаль и позорище -

только знать, что цепями греметь

И травить свою душу фантазией,

миражами свободы шальной,

и со скалами споры завязывать,

побивая их звонкой волной.

Ну на что тебе спесь окаянная,

океан мой, дружище, беда?

Берега наши - цепи гуманные,

никуда нам от них. Никуда!

* * *

Отведав пламени вулкана,

живу, забросив все дела,

в стране зеленых великанов,

взметнувших кроны и тела.

Большие чуткие устройства,

сплетенье душ и рук, и ног,

в них даже удаль беспокойства -

всего лишь жест, поклон, кивок.

Под сенью их, под тихим ветром,

прильнувши к ним одной щекой,

качаюсь мерно, словно ветка,

в купели младости земной.

Ничем от них не отличаясь,

не чая радостей иных,

я их тревоги и печали

переношу в стихи за них,

Чтоб как-нибудь, когда в мерцанье

замкнется чисел череда,

войти в разлив их вен и ткани

и слиться с ними навсегда.

* * *

Не дерево - тоска по лету

в стволе горбатом и нагом,

сверля свинец, тянулась к свету,

как будто ведала о том,

что где-то там, за толщью мрака,

сокрыто чудо вещества,

что возрождает жизнь из праха

со щедрой силой волшебства

и вводит нас в соблазн потешный

на то же чудо уповать,

как будто можно ад кромешный

унять - и деревом не стать.

* * *

Снега еще не начинались,

дожди закончились уже,

безмолвной азбукой печали

стояли дни – в карандаше.

И то ли небо стало ниже,

и то ли тише стал простор –

но разрослась тоска по ближним,

но сократился кругозор.

Приопустилась мысль и проще

сходилась с вестью о былом,

и глаз задерживался дольше

на неприметном и простом.

Природа ли остановилась,

остановилась ли душа –