По следам солнечного камня - страница 20
Кулмас позвонил в серебряный колокольчик. Еще не успели умолкнуть его звуки, как открылись двери и Партас пригласил их в другую комнату.
Помещение это было чуть ли не втрое больше первого. Стены и потолок — из древесных стволов, на которых были развешаны головы и шкуры лосей, медведей и других зверей. Поверх шкур — драгоценные мечи, кинжалы, луки и щиты. Пол также устлан шкурами. Посередине стоял черный стол, покрытый тоненькой тканью. На ней сверкали золотые тарелки, сияли серебряные кувшины. Стол был из двух частей. У более длинной и более низкой части уже стояло около двадцати торжественно одетых пожилых мужчин. Они ждали, пока Кулмас и приезжие займут места на деревянных стульях, расставленных вдоль более высокого стола, украшенного резьбой.
Рикис поднял рог, окованный серебром:
— Приветствую наших братьев жемайтов, желаю им успешного пребывания у нас! Я уверен, что вам на нашей земле будет оказана почетнейшая встреча, как самым дорогим нашим гостям! Боги, зову вас!
— Пусть так и будет! — поддержал эти слова седовласый старик, сидевший рядом с Кулмасом, а вслед за ним и другие сембы. Это прозвучало как клятва.
Айстис наблюдал за сембами и думал, что живут они иначе, чем его род. Сколько у них красивых предметов! Как красиво и разнообразно они одеты! И народа здесь больше. Только почему их люди убегают от приезжих и прячутся по домам?
Гудрис ждал, когда рикис начнет совещание, как было принято у жемайтов. Обдумал, что следует сказать. Однако совещание так и не началось. Вскоре сембы встали из-за стола и, поклонившись Кулмасу, разошлись.
— Сыты ли вы? — спросил рикис, когда они снова остались наедине. — Сейчас можно и о серьезных делах поговорить…
Кулмас снова позвонил, и вошли трое: старик, который за обедом сидел с ним рядом, и еще двое.
Когда все заняли свои места, рикис объяснил:
— Это мои ближайшие помощники. Можете говорить…
— Гостеприимный Кулмас и вы, сембы, — начал Гудрис, доставая статуэтку, изображающую медведя. Она была изготовлена из глины и украшена янтарем. — Мы привезли знак нашего рода, который послужит подтверждением тому, что говорим мы от имени всех наших родичей. Примите этот знак…
Все оживились, а старик протянул руки в сторону Гудриса:
— Жив ли еще ваш кривис Даумас?
— Боги еще не призвали его к себе…
— Передайте ему мое благословение. Он приезжал в Ромуву…
— Мы привезли янтарь, меха, воск, мед и хотим менять их на железо, соль, золото, — вставил свое слово Куприс.
Сембы переглянулись. Кулмас произнес спокойно:
— Ваше желание мне понятно. Однако мы уже давно не видели римлян, а сами, занятые важными делами, не совершали таких дальних путешествий, поэтому у нас имеется лишь то, что нужно нам самим…
— Так неужто мы вернемся с пустыми руками после того, как проделали такой большой путь? — возмутился Куприс. Казалось, он ожил, когда речь пошла о торговле. — Ваши дома полны всякого добра, могли бы и поделиться! Мы хорошо заплатим!
— Почему ты говоришь, что от вашего путешествия не будет пользы? — Кулмас повернулся лицом к Купрису. — Мы встретились, и в этом огромная польза!
— Поглядев друг на друга, сыты не будем!
— Как кто понимает…
Кулмас отвернулся от Куприса и вплоть до конца разговора больше не уделял ему внимания, разговаривал только с Гудрисом.
— Разумеется, — сказал он, — подумав, мы могли бы кое-что наскрести. Однако нам хотелось бы предложить вам кое-что более ценное…
Рикис окинул взором всех присутствовавших и продолжал:
— Верховный рикис сембов, бартов, нотангов и других наших родов только что оповестил нас, что через пять дней из каждого рода к нему должны явиться десять мужчин… Объявляется поход к римлянам. Я направил к нему гонца, дождемся его возвращения. Полагаю, рикис даст свое согласие, чтобы и вы отправились в путь вместе с нами…
— Мы? — встрепенулся Куприс. — Еще чего!..
— Мы согласны! — поспешно перебил его Гудрис.
— Отлично! — обрадовался Кулмас. — Ступайте отдыхать. Позднее обо всем поговорим…
Кулмас позвонил. Явился Партас и проводил их в комнату, где стояли нары, покрытые мехом.
— Что ты киваешь этому рикису? — словно ужаленный, подскочил Куприс, стоило им остаться наедине. — Кто разрешил тебе говорить за всех нас? Мы не желаем никуда отправляться! Обменяем товары — и домой!