По таёжным тропам. Записки геолога - страница 34

Только мы перебрались на противоположную сторону Оротукана по сухому, покрытому льдом руслу, как вдруг услышали какое-то всхлипывающее бульканье. По руслу, журча, побежали сначала струйки, затем потоки и, наконец, каскады воды, которые в несколько минут превратили сухое русло в бурный бушующий поток. Вода все же нагнала нас.

Расторопный Сыромятников успел к нашему приезду подготовить олений транспорт, и рано утром 15 мая мы выступили в дальнейший путь.

Идти пришлось целиной, торя дорогу по раскисшему снежному покрову. Мы шли цепочкой, с трудом вытаскивая ноги из кисельного месива талого снега. За нами, хрипя и задыхаясь, тащили нарты худые измученные зимними грузоперевозками олени. Солнце обливало все потоками жарких лучей, и некоторые из нас шли раздетые по пояс.

Мы спешили изо всех сил, но все же когда утром 17 мая подошли к Колыме, то увидели, что она уже вскрылась. Пришлось сгрузить вещи на берегу, разбить палатки и, отправив обратно оленей, искать выход из создавшегося положения. Он был только один: как-то добраться до Хатыннаха и просить Краснова помочь нам перебросить груз конным транспортом.

Напротив нашей стоянки находился ключик Бюченнах, в устье которого виднелось несколько небольших бараков — там ранее велись старательские работы. Сейчас здесь находилось только два или три человека. Самое главное, что у них была лодка. После небольшого производственного совещания было решено, что я с Успенским отправлюсь на Хатыннах договариваться с Красновым.

Так мы и поступили. На небольшой утлой лодчонке, которую нам любезно перегнал один из обитателей Бюченнаха, мы переехали на противоположный берег Колымы и быстро зашагали по раскисшему зимнику, идущему на Хатыннах. На другой день мы уже были на месте.

Краснов встретил нас очень тепло и быстро организовал конный транспорт. Через несколько дней все было переброшено на Хатыннах. Первый этап пути был благополучно завершен.

Началась сложная процедура подготовки ко второму этапу. Она проходила с большими шероховатостями. Несмотря на старую дружбу и теплые взаимоотношения (мы вместе зимовали на Среднекане в 1931 году), Краснов беспощадно сокращал наши заявки по всем позициям.

Объективно рассуждая, винить его было не за что. Он сам во всем испытывал острый недостаток, а ему надо было в кратчайший срок наладить золотодобычу в совершенно новом районе. Нам, однако, от этого было не легче.

Ссылаясь на то, что в — полевые партии все необходимое заброшено в достаточном количестве, он выдал нам на дорогу месячный паек продуктов по очень скромному рациону и кое-какое снаряжение и оборудование в дополнение к тому, что мы сумели получить в Магадане. Больше всего я был рад, что получил от него хорошего промывальщика с забавной фамилией Кулеш.

Теперь я был спокоен. Имея прораба и промывальщика, я по существу имел зародыш полевой партии, которая при необходимости могла начать работу в любых условиях.

В хлопотах и оборах время проходило быстро и незаметно. Все мы с нетерпением ожидали дня отъезда. И вот наконец он наступил.

9 июня мы распростились с Хатыннахом и отправились в далекий неведомый путь. Проводником у нас был якут Винокуров. Он собирался вести нас несколько странной дорогой через Дусканью — Уйкан. Это значило, что нам придется спуститься вниз по Дебину, перевалить через один из притоков Колымы и подниматься вверх по Колыме до Оротука.

Получилось примерно такое положение, при котором из Москвы в Ленинград надо было бы ехать через Курск. Винокуров уверял, что другого пути для лошадей нет и что даже, продвигаясь таким путем, наши лошади будут страдать от плохих кормов. Нам приходилось верить ему на слово, хотя и обидно было делать такой огромный крюк.

Мы ехали втроем — я, Успенский и промывальщик Кулеш. В нашем распоряжении было 9 лошадей, невзрачных, тощих, слабых. Выехали мы часов в 11 дня и, проехав 18 километров вверх по Хатыннаху, вынуждены были остановиться: исчез Успенский. Он накануне подвыпил, но в момент отъезда был как будто в норме, принимал деятельное участие в погрузке и вместе с нами тронулся в путь. Потом он свернул в сторону и на мой вопрос, куда он направляется, бодро ответил, что идет на рацию послать домой телеграмму и скоро догонит нас.