По таёжным тропам. Записки геолога - страница 36

Переправа через Дебин заняла у нас около семи часов непрерывного труда. Зато теперь мы были застрахованы от всяких неожиданностей. Вскоре мы вышли на тропу, идущую на Оротук.

Дни проходили неторопливой чередой, заполненные однообразными дорожными происшествиями. Становилось все теплее и теплее, и комары все сильнее давали себя знать. Наши бедные лошади сильно страдали от этой надоедливой нечисти. На ночевках приходилось раскладывать огромные дымокуры, чтобы как-то обеспечить коням нормальный отдых. Для 18 лошадей надо было разыскать, собрать и принести немалое количество гнилья, которое, как нарочно, встречалось редко.

Около дымокура никогда не бывало пусто. Это был своего рода лошадиный клуб. Поест-поест какой-нибудь коняга вкусной сочной травки и, смотришь, галопом несется к дымокуру, лезет чуть не в самый огонь. Очистится немного от назойливого гнуса и стоит с блаженным выражением на морде — дремлет, отдыхает. Постоит, отдохнет и опять рысью мчится на кормежку.

По правому притоку Дебина — речке Дусканья мы 20 июня вышли на берег Колымы.

Дорога шла по хорошо видимой тропе, которая местами исчезала, упираясь в огромные тарыны (наледи). Своеобразное зрелище представляют такие громадные, свыше километра в поперечнике, пятна белесо-голубоватого льда, расположенные среди густой зелени окаймляющего их леса. Идти по льду замечательно. Нога спокойно ступает по плотной сухой поверхности, где только в небольших понижениях образуются лужицы. Лицо обвевает прохладный ветерок, и количество комарья сразу резко уменьшается. Мощность тарынов достигает пяти и более метров, и многие из них за лето не успевают растаять.

Временами после наледей мы теряли тропу и шли просто долиной реки. В одном месте я увидел медвежонка-пестуна, очень похожего на плюшевую игрушку. Цвет его шерсти в отличие от взрослых медведей, которые имеют черную или бурую окраску, был грязно-серым. Он находился метрах в 150 и, не замечая нас, медленно двигался наискосок, углубившись в свои медвежьи думы.

Отчетливо ощутив во рту вкус жареного медвежьего мяса, я тихонько вложил в свою двустволку пару жаканов, крайне сожалея, что винчестер находится у Успенского. Все шло как нельзя лучше, но вот кто-то, внезапно увидев медведя, закричал: «Медведь! Ату его, ату его, Айка!» Конечно, медвежонок пустился наутек я мгновенно исчез из поля зрения.

Взамен мяса Колыма щедро вознаградила нас зарослями дикого лука, который в изобилии рос прямо на прибрежной сланцевой щетке. Рабочие с жадностью набросились на него, да и мы отдали честь этой славной целительной травке.

До Оротука мы добрались только 28 июня, т. е. через 17 дней после выхода из Хатыннаха. Поскольку Оротук находится на правой стороне Колымы, а наш дальнейший путь пролегал по ее левобережью, моему отряду не было необходимости переправляться на противоположную сторону. Эту процедуру надо было проделать партии Котова, который должен был работать в системе Кулу.

В Оротуке есть лодки, и после того как мы в течение получаса истошным криком нарушали тишину, время от времени постреливая в воздух, с противоположной стороны от берега отчалила лодка с двумя людьми.

Мы быстро переехали Колыму и остановились в протоке около той точки земной поверхности, которая обозначена на карте как урочище Оротук. Я побывал здесь в 1932 году, и мне интересно было посмотреть, какие изменения произошли за истекшие три года.

По узенькой тропинке поднялись мы на высокую залесенную террасу и после 10–15 минут ходьбы вышли на большую поляну со следами свежей порубки. На поляне гордо высилось новое здание длиной около 50 метров. Около него, в облаках густого едкого дыма, опасаясь от комаров, стояло десятка два низкорослых якутских коров с телятами. Морды их были закреплены в дощатые тиски для того, чтобы они не сосали своих мамаш. Это был недавно выстроенный колхозный скотный двор. Маленькая якуточка при виде нас поспешно скрылась в дверях низенькой хибарки, но скоро выглянула оттуда и с любопытством стала нас рассматривать. На наш вопрос, где находится школа и фактория, она ответила, показывая рукой куда-то в сторону: «Бу (там), школа, фактория одна кампания».