По ту сторону моста - страница 10

— Не валяй дурака, — проворчал кибер. — Будто я не знаю, как часто ты за ней подглядываешь.

— С ума сойти — все все про всех знают! Ты не пробовал прогуляться по городу нагишом? Хотя это за пределами твоего воображения.

— Кстати сказать, Бетси чувствует себя нормально, — сказал Шестиног. — Как это ни странно.

— Стало быть, мне теперь позволительно выгуливаться на длинном поводке? Балуют, балуют…

— Не надоело юродствовать?

— Послушай, тебе-то чего от меня надо?

— Ясности.

— Всего-то? Ну, спрашивай.

— Чего ты добиваешься?

— Я? — Робин вымученно засмеялся. — Господи, ничего! Я только пытаюсь остаться самим собой.

— Получается?

Робин молча пожал плечами.

— Когда-то ты уже ставил перед собой такую задачу. Не жалеешь теперь?

— Ты про Алену? Смело!

— А почему не сравнить? Та же история, только на новом витке. И твое поведение мало в чем изменилось.

— Чего ты ждал? Я такой, какой есть, и именно поэтому здесь. Другой общительный и контактный — просто не выдержал бы одиночества.

— Здесь нет другого. Здесь только ты, и именно с тобою Бетси приходится иметь дело. В чем ее вина? Девочка боится даже показаться тебе на глаза.

— Чушь! Этого боюсь я. Видеть ее постоянно, в натуре? Я не сумасшедший — пока. Чтобы потом бегать за ней, как собачонка, повизгивая от восторга, и лобызать ей ноги? Тебе, железная чурка, не понять, что за страшная сила — красота!

— Молчит Бетси по той же причине?

— Вероятно. Представляешь, какой у нее может оказаться голос? Музыки не захочешь.

— Ну так выгони ее вон! По крайней мере, это последовательнее, чем кидаться из жалостливости в злобность.

— Я не знаю! — резко сказал Робин. — Я ничего не имею против Бетси, она, видимо, милое создание и все такое, но я не терплю, когда играют на моих слабостях и выставляют меня идиотом, ненавижу чувствовать себя прозрачным. Я не создан для симбиоза, я такой есть! В чем моя вина?

— В эгоизме, наверное. Ты можешь быть добрым, но до известных пределов. Жертвовать собой ты не согласен.

— Жертвовать? Ради кого? Ты что же, Краб, призываешь меня слиться сознанием невесть с кем, чтобы затем самому превратиться неизвестно во что? И все это во славу гуманизма?

— Всем, что в ней есть, Бетси обязана тебе. Уж не себя ли ты так боишься?

— Хватит с меня потерь! Довериться ей, раствориться в ней, а потом свихнуться, наблюдая, как она превращается в чудовище?..

— Бедненький, — участливо сказал кибер. — И пожалеть-то тебя некому.

— Много вам воли дали, — сказал Робин, наливаясь кровью. — Смотри!..

— Переходим на личности? Славно!

Взъярившись, Робин ударил кулаком по клавише, отключив видеофон.

— И что ты доказал? — спросил Шестиног через динамики Координатора. — Ну правильно: меня обесточить, Бетси на костер…

— Замолчи! — крикнул Робин. — Это приказ!

Кибер умолк. Робин крайне не любил пользоваться правом «последнего слова», но дольше сдерживаться не мог. Несколько минут он остывал и расслаблялся, затем попытался выбросить из головы все постороннее, отвлекающее, снова погрузившись в кропотливые будни стройки: в жесткий контроль работы разношерстной и многочисленной бригады строительных роботов, три дня назад переведенных им на форсированный режим, и в мелочные споры с нудным и чванливым Координатором.

— Поступило сообщение, — объявил надменный голос Координатора.

— Ну? — сказал Робин. — Не тяни!

— Зондом-семь в квадрате 117–403 обнаружена металлическая конструкция неустановленного назначения.

Робин подскочил:

— Что?!

— Повторяю. В квадрате…

— Умолкни! — рявкнул Робин. — Изображение!

Экран вспыхнул, превратившись в залитый солнцем горный пейзаж. Робин не сразу разглядел в одном из бесчисленных ущелий слабый металлический отблеск.

— По-твоему, у меня линзы вместо глаз? Ближе!

Изображение надвинулось, словно Робин плавно опустился к скалам, заглянул прямо в ущелье.

Это был огромный аппарат настолько странной формы, что глаз с трудом угадывал в ней правильность искусственного сооружения.

— Глубокий Космос! — потрясенно воскликнул Робин. — Это звездолет!

Судя по глубоким застарелым шрамам на стене ущелья, посадка не была мягкой.

— За шесть веков в Системе многое могло измениться, — сказал Робин, но я сомневаюсь, что это чудо оттуда. Что скажешь, Коорд?