По воле ведьмы - страница 23

Едва заметно ее рука двинулась по бедру Эйдена, прикоснувшись к красноречивой выпуклости на брюках, когда он повел ее дальше по своему замку на колесах, понятия не имея, что, словно муха, еще глубже увязает в приготовленной ведьмой паутине.

При виде роскошной спальни хозяина автобуса у Сторм отвисла челюсть.

— Вот уж не ожидала найти королевских размеров кровать, да еще и с балдахином, в трейлере.

— Это не трейлер, попрошу. Ты доводишь меня до ручки. Это автодом.

Не убирая руки с его бедра, Сторм погладила вверх и вниз изящный прикроватный столбик, тем самым как будто показывая Эйдену, что ей хотелось сделать с его членом.

Эйден с трудом сглотнул образовавшийся в горле комок.

В элегантной спальне напротив кровати имелось окно. Кроме того, вокруг кровати повсюду были встроенные шкафы и ящички, особое место занимали телевизор и музыкальный центр, но больше всего поражало то, что места тут было хоть танцуй. Сторм хотелось постоять босиком на шикарном пушистом ковре, а потом и полежать на нем, в то время как Эйден будет в ней…

Богиня Всемогущая! Похоже, она здесь не единственная, кто собирается кого-то соблазнить.

«Ну же Сторм, — подбадривала она себя, — уложи его в постель».

Сторм уже вовсю ласкала его член и яйца, а Эйден только диву давался, как это она так быстро освоилась и взяла инициативу в свои руки.

— Большой…

— Большой? — переспросил он. В глазах его светилось желание. — Автобус или… что?

— Или что, — ответила Сторм, продолжая его поглаживать. — Думаю, «большой» — самое подходящее слово для всего, что здесь есть.

Договорив, она расстегнула молнию сбоку на старинном платье подружки невесты.

— Мне нравится, когда ты в синем, — проговорил Эйден. — Особенно нравятся твои волосы.

Кажется, он хотел сказать что-то еще, но, видимо, потерял ход мыслей вместе с даром речи, когда платье превратилось в синюю лужицу у ее ног.

Эйден отшатнулся, будто только что узнал, что у нее заразная болезнь.

— Грязно играешь, Картрайт.

Тем не менее, он снова оказался рядом с ней, как магнит, не способный противиться притяжению. Голодный взгляд буквально пожирал Сторм.

— Как называется эта штука? — спросил Эйден.

— Эта? — Сторм погладила себя по груди, затянутой в соблазнительное белье. Заострившиеся соски, кажется, стали еще заметнее. — Это называется «веселая вдова»[17].

— Не знаю, как насчет вдовы, но мне сейчас чертовски весело.

Эйден впитывал каждую деталь синего королевского белья вкупе с маленькими трусиками. Не отрывая взгляда от тела Сторм, он наклонился и провел пальцем по шву на шелковом чулке от подвязки до трехдюймовой шпильки. Затем поймал ее взгляд и обратно, снизу вверх, прошел тот же путь уже не пальцем, а ладонью. Взаимное возбуждение порождало ни с чем не сравнимый тяжелый запах чувственности, который действовал на обоих, как мощнейший афродизиак.

С трудом взяв себя в руки, Сторм повернулась к Эйдену спиной, надеясь, что так его желание только усилится, а она сама хоть немножко остынет.

Судя по всему, Эйдену нравились женские задницы, а значит, этим можно было воспользоваться. Сторм наклонилась, чтобы поднять вешалку со дна шкафа, и потому, как изменилось дыхание Эйдена, поняла, что может приписать еще одно очко в свою пользу. Повесив платье в шкаф, она снова повернулась лицом к жеребцу и поняла, что, кроме задниц, у него в фаворе еще и сиськи: он так пялился на ее грудь, будто ожидал, что соски вот-вот выскочат наружу из вычурного белья. Вообще-то шансы, что это произойдет, были совсем не малые.

Чтобы не засмеяться, Сторм пришлось прикусить губу. Медленно, но уверенно она провела руками по широким плечам, затем по груди, расстегнула странноватые застежки на фраке и стащила его с Эйдена, не услышав ни слова в знак протеста. Избавившись от пиджака, она занялась серебристым жилетом, целуя Эйдена после каждой расстегнутой пуговицы. Как же это было классно!

Так продолжалось бы и дальше, если бы вокруг их ног не терся котенок, почему-то вдруг решивший подняться вверх по штанине Эйдена. Разочарованно вздохнув, Сторм посадила Колдуна на огромную кровать, а потом снова повернулась к нахальному жеребцу: