Победители без лавров - страница 14

— Твоя мама — полуеврейка? Это правда? — Пит молчал. — Не говори об этом никому. В Суит-Уотере достаточно и того, что ты католик. — Он увидел, как ее зубы блеснули в улыбке. — Знаешь, я думала, отца Ханнегана сегодня удар хватит. Лучшего комика, чем Стэббс, во всем графстве Паркер нет.

— Ну, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем острить!

— Ты что, дрался с ним, Пит?

— Дрался? Вытер им угольную пыль, только и всего.

— Но он же шутил. Он ничего дурного не думал. И ты признайся: смешно ведь?

— Ничего, теперь он остережется шутить со мной. А ты-то чего за него заступаешься? Не понимаю! Тебе смешно, что он отпускает шуточки во время мессы, богохульствует, а вот когда дело доходит до самого обычного, житейского — ты из себя святую корчишь!

— Пит! Не надо об этом. Мне не по себе становится. Это же смертный грех.

— Будь на моем месте сейчас Уилбер Паркер, так ты небось не ломалась бы. Если я плох для тебя, скажи прямо.

— Не говори так, Пит! И чего ты злишься? Не надо! Ты сам виноват, что работаешь в шахте. И незачем срывать злость на других.

— Я виноват?

— Ты же взрослый человек! Если тебе действительно хочется учиться, так учись! Отец не сможет тебе помешать вернуться в школу, не сможет!

Отворачиваясь от правды ее слов, он сказал:

— Если я тебе плох, можешь крутить с Уилбером Паркером. Не зря он постоянно околачивается возле вашего дома.

Ей было приятно, что он ревнует, но она продолжала:

— Просто уйди с шахты и поступи в колледж, а Казимиру скажешь, что будешь учиться — и все!

— Так-так!

— Нет, я серьезно. На твоем месте я бы не позволила собой командовать.

— Ладно, я полак. А полаками всегда командуют. Вот в чем разница между нами и Паркерами. Когда англичане едут куда-нибудь — ну, там в Африку, Индию или в Суит-Уотер, — они и там ведут себя по-своему, а не как местные жители. И других заставляют жить на свой лад. И это им сходит с рук. А вот мы, хэнки[7], мики[8], полаки, знаем, что мы граждане второго сорта. И, наверное, есть такое врожденное чувство, и с этим ничего не поделаешь. Так есть, и так будет. Никто этого не изменит. А ты знаешь, что в Суит-Уотере был сегодня негр?

— И что он делал?

— Шел по путям. Не знаю куда.

— Ас ним что-нибудь сделали?

— Я бросил в него кусок угля.

Помолчав, Эллен сказала:

— Это ты напрасно. Он ведь никого не трогал?

— Нет, просто шел по путям. В чистой рабочей одежде, с мешочком через плечо. Идет себе, наклонив голову, и ни на кого не смотрит. И когда в него начали бросать камнями, я тоже схватил кусок угля и угодил ему прямо между лопаток. Но он даже не вскрикнул. Даже рукой не потрогал ушибленное место. Шел и шел себе. А ведь больно, наверно, было. — Пит помолчал. — Потом я даже пожалел, что бросил в него углем. Да ведь все кидали, а мы со Сгэббсом только-только кончили драться — он сказал, что берет свою шутку назад, и мы не знали, о чем говорить дальше. А тут как раз появился черномазый, ну я и бросил ему в спину кусок угля. А он продолжал идти, только голову поднял высоко и смотрел прямо перед собой, а все вопили ему вслед: «Черная морда!» Наверно, он сюда теперь долго не заявится!

Эллен хотела что-то сказать, но тут снова — и на этот раз ближе — загудел паровоз. Эллен обернулась на звук.

— Это же поезд, — сказал Пит.

— Такая в нем тоска! Когда я была маленькой, меня от этих гудков била дрожь и хотелось, чтобы кто-нибудь еще проснулся.

— Да хватит тебе… Ничего, придет и мое время. Не все же мне быть полаком.

— Да? А как же ты перестанешь быть полаком?

— Перестану, и все!

— Разве леопард может стереть со своей шкуры пятна? Так и ты не можешь. Можешь пойти в технологический, можешь стать футболистом сборной Америки и важной персоной, а все равно останешься Питом Данковским.

— А тебя твоя участь устраивает?

— Меня вполне устраивает, что я красивая.

— Что правда, то правда.

— Мне нравится, когда парни у вокзала свистят мне вслед, а я как будто злюсь — только ведь их не проведешь! И они прекрасно меня понимают.

— Еще бы тебе это не нравилось!

— «Еще бы, еще бы»! А ты знаешь, что мало кто живет так хорошо, как мы здесь? И нигде больше родители не любят так своих детей. Можно неделю ходить по Суит-Уотеру и не увидеть ни одного хмурого лица. У нас никто не злится. Даже когда дерутся.