Поцелуй гадюки (ЛП) - страница 17

Капитан склонил голову в её сторону и сказал Арвину низким голосом:

— Это и есть та, которая…

— Нет, — твёрдо ответил Арвин. — Это не она. Мы познакомились в повозке по пути к Лодочной пристани.

Седовласый понимающе улыбнулся.

— Везунчик, — сказал он с усмешкой в голосе. — Теперь понятно, почему ты слинял от той.

Замужняя женщина неодобрительно цокнула языком и по-хозяйски ухватила мужа за локоть. Торговец закатил глаза.

— А как же мой меч? — снова запричитал крючконосый. — Он был выкован из дварфской стали.

Капитан одарил подчинённого презрительным взглядом:

— Обычный дешёвый меч.

Крючконосый опустил глаза.

— Но этот человек — Вин, кажется? — заплатит за него, — продолжал капитан. Затем низким голосом обратился к Арвину. — Пяти гребешков будет достаточно. И ещё девять за проезд.

Арвин кивнул, запустил руку в недра кошеля и извлёк золотые монеты, которые передал капитану. Тот отсчитал пять золотых охраннику.

Тем временем Кэррелл подошла к Арвину.

— Рада видеть тебя на борту, Вин, — произнесла она, беря его за руку. — Идём. Надо поговорить.

Арвин поднял рюкзак и проследовал за Кэррелл на бак. Как только они миновали парус, ветер обрушился с полной силой, развевая плащ Арвина. Корабль плыл по широкой открытой реке со скоростью скачущей галопом лошади; горстка трактиров Лодочной пристани осталась далеко позади.

Обдуваемый ветром бак был пуст; ближе всего к нему находился наблюдатель, сидящий в вороньем гнезде на верхушке раскачивающейся мачты. Судя по высокому голоску, которым матрос возвещал о поджидающих впереди опасностях на воде, он был совсем юн. Поднеся ладони ко рту рупором, он крикнул капитану:

— Коряга! Прямо по курсу, двести шагов!

Затрещала рея, повернулся парус, бак слегка накренило влево. Арвин глянул вперёд и увидел полузатопленное бревно со спутанным клубком корней, которые едва были различимы на поверхности. Корни оплетали округлый серый предмет, возможно большой валун, который ветром снесло в воду вместе с деревом. Арвин услышал глухой стук и скрежет чиркнувшего о борт бревна, и судно продолжило путь, избежав страшнейшей опасности благодаря зоркому глазу наблюдателя.

Арвин положил рюкзак к ногам и повернулся к Кэррелл.

— Не ожидал застать тебя здесь. Я не видел, как ты заходила на борт.

— Я тебя тоже не видела, — ответила Кэррелл, скривив губы.

— Я пробрался в трюм рано утром, ещё до рассвета, — сказал молодой человек. Он понизил голос, чтобы матросы не могли услышать. — Я сказал капитану правду. Та женщина в «Валлиснерии», я избегаю с ней встречи. У неё рыжие волосы и зелёные чешуйки, похожие на веснушки. И синий язык. Ты видела её?

— Так вот почему ты так поспешно ушёл. — Кэррелл на мгновение задумалась. — Она юань-ти?

— Да. Но издали может сойти за человека.

— Я её видела. Дважды. Вчера вечером, когда прибыла в гостиницу, и сегодня утром. Она разговаривала с трактирщиком.

Арвин напрягся и склонился к собеседнице.

— Ты ведь ничего обо мне не говорила? Ничего такого, что она могла бы услышать?

— Нет.

Арвин немного расслабился.

— Ты слышала, о чем она с ним говорила?

— Что останется там ещё на ночь.

Арвин кивнул, радуясь тому, что Зелия не села на корабль сегодня. Его приводила в ужас перспектива провести долгую поездку в трюме без всякой возможности выйти на палубу и медленно умереть от холода. Даже если она отправится в Ормпетарр следующим кораблём, у него будет целый день в запасе.

Кэррелл выжидающе смотрела на Арвина.

— Почему ты её боишься?

Арвин сглотнул комок в горле. Неужели по нему заметно? Он посмотрел на Кэррелл и слабо оскалился.

— Она не любит меня. Мягко говоря. И хочет моей смерти. К счастью, она думает, что я мёртв на самом деле. И я хочу, чтобы она так думала и дальше.

— Ты зачал в ней яйцо?

— Что я сделал?

— Ну, она же юань-ти. Змеиный народ откладывает яйца. А капитан сказал…

— Ах… — вздохнул Арвин, поняв, наконец, о чём речь. Его рассмешила нелепость этой мысли, и он усердно замотал головой. — Между нами не было подобных отношений. Вообще-то, мы были близки… какое-то время, но не настолько. Она… — молодой человек осёкся и вздрогнул. Он едва не сказал Кэррелл, что Зелия псион. Хотя, возможно, она не знает, что это такое.