Поцелуй Лилит - страница 15
— За многими из нас следуют демоны мрака и одиночества…
— А захочет ли прекрасная незнакомка увидеть моих демонов в лицо, — произнес Массиньи и, дождавшись кивка своей собеседницы, продолжил. — Я предлагаю игру: сейчас я расскажу прекрасной незнакомке многое о себе, не зная даже, как её зовут, а она пообещает когда-то открыть все свои карты и мне.
— Каждый из нас спустится в потемки чужого прошлого, но кто-то получит в награду чужую тайну, а кто-то — демона… верно? — незнакомка с интересом рассматривала своего собеседника.
— Меня зовут Мигель. Я родился в Марселе, а вырос в Бостоне… — начал свой рассказ Массиньи.
Пока дождь продолжал орошать Шаннон, Мигель рассказывал о том, как судьба его навсегда связала с археологией и искусством, историей и реконструкцией. Он рассказывал о своих прошлых путешествиях в Британию. Он рассказывал многое, хотя и избегал самых темных страниц своей жизни, о которых даже последний безумец не рассказал бы первой встречной незнакомке. Теперь у него появилась уверенность в том, что он когда-то сможет быть на один шаг впереди Дженовезе. Лукас смог победить его в первый раз — он узнал все тайны Мигеля и раскрыл все его карты. Лукас успел возгордиться тем, что ему успели стать известными чужие карты, но Массиньи разрушил его превосходство, рассказав столь многое красавице-незнакомке.
— Семнадцатое мая, четверг… — прервав свой рассказ, тихо произнес Массиньи. — Вылет через полтора часа… Прости, я должен спешить, — теперь уже громко он произнес, пожав плечами.
— А что, если мы больше никогда не увидимся, и я не смогла отплатить тебе тем же? — спросила незнакомка, всматриваясь в глаза своему собеседнику.
— Позволь, я тебе напоследок расскажу одну легенду.
Его собеседница уже знала, что отец матери Мигеля происходил из Браги, города в северной Португалии, а мать — из небольшого городка на берегу реки Вилен, на границе Бретани и страны Луары. И там, и там, в памяти людей всё еще были живы кельтские легенды, а духи прошлого не были забыты.
— К северу от Брагансы люди помнят Вириату, — продолжил Мигель. — Он родился на рубеже эпох, когда Римская империя, ставшая отчим домом для лузитанов, рухнула, а орды захватчиков заполнили западные провинции бывшей империи. Его назвали в честь человека, который задолго столетий до этого остановил римское нашествие, но теперь Вириату, на краю земли, пришлось столкнуться с нашествием варваров-свевов. Он объединил людей своей долины и остановил захватчиков, он пресек разбойничьи набеги готов, но он был проклят… — вздохнув, Массиньи продолжил. — Когда к нему прибыли христианские проповедники, он изгнал их из долины, сказав, что там, где ступил копытом иберийский бык, нет более места Богу христиан — за это Вириату был проклят.
На какие-то несколько мгновений Мигель прервал свой рассказ, повернувшись в сторону туч, отступавших с юго-востока.
— Бог даровал Вириату и его братьям по оружию бессмертие, но… в обличии волков. Днём стая волков нападала на мавров, с оружием пришедших на земли Лузитании — волки разрывали на части одиноких магометанских всадников и загоняли в ловушку целые отряды захватчиков. Одинокие путники могли спокойно пересекать долину, зная, что вожак стаи всегда заступится за того, кто в опасности. А каждый месяц, в ночь полнолуния, вожак, превращаясь в статного юношу с густой гривой чёрных волос, выходил на каменный утес. На другом конце долины, в свете луны и звезд, он видел, как развеваются на ветру каштановые локоны его возлюбленной, проклятой за его же грехи. Когда мавры были окончательно изгнаны из этих мест, многие забыли о стае волков, но есть те, кто всё еще видят в яркие лунные ночи высокого человека с чёрными волосами, проклинающего Бога, и слышат плач с другого конца долины… Плач той, которой он не успел открыть свои чувства и тайны своего прошлого тогда, когда был смертным. Бог проклял его возлюбленную тем, что позволил провести вечность — вечность догадок и сомнений…
— Глупые люди страдают оттого, что говорят лишнее, а ты страдаешь от недосказанности, — перебила его незнакомка. — Не так ли? — на её лице сияла очаровательная, но неуверенная улыбка.