Поцелуй ведьмы. Часть 1 - страница 5

Теперь, вспоминая по порядку всё случившееся, я думаю, как бы сложилась моя жизнь, если б тогда я не отправился в то далёкое путешествие? Я бы много чего недоуслышал и уж точно недополучил витаминов. Так и продолжал бы всю жизнь участвовать в гонках с коллегами… по узкоколейке.

До староверческой деревни на берегу реки Амгунь я добирался от Комсомольска-на-Амуре. Сначала по совершенно музейной узкоколейке, которую, судя по всему прокладывали ещё колчаковцы, убегая от Чапаева.

Паровоз тоже был из тех, которые отбили чапаевцы у колчаковцев. Кассирша на вокзале предупредила, что билеты у неё остались только в последний вагон.

— СВ? — переспросил я, думая, что она оценит моё высокоградусное чувство юмора.

— Что? — не поняла кассирша.

— В спальный вагон?

— Да, там можно спать. Только надо взять с собой матрас или спальный мешок. У нас все вагоны спальные, умник! Кто где хочет, там и спит, — пробурчала она, выписывая мне билет почерком двоечницы-первоклассницы.

Не знаю, зачем она пугала меня последним вагоном? Вагон у этого поезда был один. Он же последний. В нём ехали простые советские люди. Ехали, не возмущаясь, поскольку за границей никто не был и как можно по-другому ездить в поезде, никто не знал. Я не помню, были в нём полки или нет. Помню только, что никто не жаловался, наоборот: пили, рассказывали анекдоты и не просто смеялись, гоготали — ехали на стройку века! Кто-то за дублёнками и повышенной зарплатой, кто-то за новой жизнью, кто-то сбегал от правосудия, кто-то наверняка верил в то, что будет строить коллективное светлое будущее.

Наше неустроенное настоящее было настолько не устроено, что любое будущее казалось светлым.

Это было чудное время надежд! Вожди величайшего государства в мире умело пользовались нашими надеждами и мечтами, периодически вбрасывая в народ лозунг-замануху, чтобы у «летариев» в очередной раз появилось ощущение, что коммунизм когда-нибудь всё-таки наступит. Словом, в «спальном» вагоне одновагонного поезда, где все спали на своих тюках и баулах мы, почти счастливые, ехали в почти коммунизм, не веря в него, но из последних сил надеясь: а вдруг и вправду он откуда-то вынырнет после очередного вброса очередного лозунга-протуберанца типа «Все на БАМ!» или «За социализм с человеческим лицом!».

Недавно я узнал, что в наше время среди молодёжи стало больше самоубийств, чем в советское. Сразу вспомнил тот вагон. В нём никому бы не пришла в голову мысль о самоубийстве. Или, как теперь говорят, о суициде. Да и слова такого поганого никто не знал. Впрочем, многих слов мы в то время не знали: инцест, дефолт, секвестр, инвестиция, инновация, инверсия, апгрейд, мониторинг, диверсификация, тюнинг, девальвация, диарея… Может быть, именно эти мусорные слова и приводят людей к депрессии? Попробуйте их громко и многократно произносить друг за другом — настроение мгновенно портится.

Однако вернёмся к воспоминаниям…

Самым напряжённым в том вагоне чувствовал себя я. В горкоме комсомола города Комсомольска-на-Амуре, когда я, как журналист, пришёл отмечать командировку и получать официальное разрешение на поездку в район БАМа — в деревню староверов, — инструктор, которому поручили заниматься мною, очень обеспокоился:

— К староверам? Какого чёрта? Тёмные, отсталые людишки… Дикари! Антисоветчики! Их даже когда призывают в армию, они оружие в руки брать отказываются — бунтуют. От них одни неприятности. Работника обкома не послушались — отказались собраться на политинформацию! Не провели ни одного субботника! Чужих к себе не подпускают. Всех считают нечистью. Вот что религия с людьми делает! Сектанты. Смотри, они ведь и убить могут, если не то ляпнешь! Да-да… У них там не раз наши люди пропадали, даже беглые их сторонятся, охотники и те ихний посёлок стороной обходят. Не представляю, до каких пор мы будем терпеть это безобразие. Уже не раз в центр писали — надо с ними покончить. Но кто-то там наверху каждый раз отписывает — не трогать. Жалко… Мы бы из них быстро сделали советских людей. И в армии по-человечески служить бы начали, и в партию б вступили, и на субботники маршем ходили.