Поцелуй воина - страница 22

– Ты не позволишь ему?

– Позволю ему что? Кому? Кто порезал тебя? – Он оглядел комнату. – Видишь, здесь никого нет. Ты помнишь, кто я?

Она упала на тюфяк в новом приступе нескончаемой дрожи. Она очень страдала.

– Ты Габриэль.

Слова просочились сквозь ее стучащие зубы. Это было удивительно. Но еще более удивительной была реакция Габриэля на то, что он услышал свое имя от этой взбудораженной женщины. Тепло разлилось в его груди.

– Да, – сказал он.

– Габриэль, мой тюремщик. – Ее туманный взгляд поднялся к потолку. – У меня ноги болят. Ты не снимешь с меня сапоги?

Он потер глаза, собирая последние крупицы терпения.

– Нужно время помолиться? – Она вытянулась на тюфяке, закинув руки за голову. – Хотя я не могу представить, зачем тебе нужно просить божественного вмешательства. Это всего лишь сапоги. А ты всего лишь предлагаешь помощь.

– Тебе нравится дразнить меня. Почему?

– Мужчина, который считает себя чище других, сам напрашивается на такое отношение.

Он стоял, стиснув зубы.

– Ты собираешься унизить меня?

– Если придется. Все, чего я хочу, – это освободиться и самой делать выбор.

– Чтобы ты могла выбрать еще больше опиума? Это не свобода.

– Ты благочестивый...

– Прекрати. – Он подошел к кровати и стал расшнуровывать ее сапоги. – Я буду больше помогать тебе, если ты перестанешь обзываться.

– Я уже сказала, что не хочу твоей помощи.

Он убрал руки. Ее нога упала на кровать.

– Тогда сама снимай свои сапоги.

Ада подняла верхнюю губу, как будто рыча, и отбросила накидку. Она опустила ноги на пол, подняла юбку до колен. Ее пальцы соскальзывали и заплетались, слишком ослабленные, чтобы разгадать тайну этих узлов. Всхлипнув, она резко дернула. Дрожь усилилась до такой степени, что она уже не могла сидеть на краю кровати. Ее ужасный крик расколол воздух.

Габриэль встал на колени и поймал ее за плечи, успокаивая. Он ничего не говорил, только смотрел ей в глаза и медленно качал головой. Она отвернулась, молчаливо уступая. Он поднял ее ногу и, положив ее себе на бедро, быстро разрешил задачу, которая так сильно расстроила ее. Он уложил ее снова на кровать. Только когда он стал снова накрывать ее овчиной, он заметил длинные симметричные шрамы на ступнях.

Его грудь сжало словно тисками. Она вздрогнула, когда он провел по одному серебристому шраму, от пятки до пальцев.

– Inglesa, что случилось с твоими ногами?

– Он порезал меня, – ответила она каким-то отстраненным голосом.

– Тот человек, который держал тебя пленницей?

Она вздохнула.

– Да. И теперь он мертв.

– Кто он был?

Дверь в комнату открылась с лязгом, и на пороге появился худой мужчина и коренастая монашка с бледным лицом. Мужчина больше был похож на птицу, чем на человека, весь состоящий из острых углов и быстрых движений. Колибри, например. Взволнованный. И никто из них не представился.

– Что вас беспокоит, сеньорита? – спросил он.

Ада глубже зарылась в свое овчинное убежище.

– Чего они хотят?

Габриэль возмущенно посмотрел, когда мужчина отодвинул его в сторону.

– Как я понимаю, это доктор. Он здесь, чтобы помочь.

Ада не смотрела на новоприбывших. Она кусала свою потрескавшуюся нижнюю губу и смотрела на Габриэля с безумным страхом в глазах.

– Я не хочу, чтобы ты был здесь, а тем более незнакомцы.

Птица нахохлил перышки своего темного одеяния.

– Я не незнакомец, – сказал он. – Я доктор, слуга Господа, посланный облегчить твою болезнь.

– Что-то я уж слишком часто слышу это, – сказала она.

Когда доктор положил руку ей на лоб, она с шипением отпрянула. Габриэль смотрел с растущим раздражением, как этот человек обращался с ней с меньшим вниманием, чем пастух осматривал бы своих овец. Ада терпела короткий осмотр дольше, чем он мог предположить – то есть дольше, чем пара вдохов.

– Не трогайте меня!

Доктор побледнел от ее режущего ухо крика и отдернул руку.

– Она явно перевозбуждена и страдает от лихорадки. Ее настроение неустойчиво, и его нужно исправить.

Габриэль поднес кулак ко рту.

– Исправить как?

– Мы сделаем надрез...

– Разрежете меня?

Лицо Ады стало пепельно-серым.

– Нет, нет, нет. Глупости. – Доктор замахал руками, успокаивая ее, длинные рукава порхали как крылья. – Кровопускание полезно для здоровья, и это хорошее укрепляющее средство, его совсем не надо бояться.