Под айсбергом - страница 3

Тогда мне показалось, что проблему человеческого существования можно выразить очень просто. Через длительные интервалы мы испытываем моменты силы и счастья, в которых мы чувствуем, что у нас есть сила изменить мир и нашу жизнь. Но такие моменты очень короткие. Большую часть времени мы ощущаем себя жертвами обстоятельств, таких как мёртвые листья, которые несут реки, и у нас нет возможности выбрать наш путь. И, когда обстоятельства становятся особенно трудными, легко представить, что судьба постигнет нас целым рядом несчастий, таких как у Иова, которые разрушат всю нашу безопасность и оставят нас совершенно беспомощными.

Когда я читал своих любимых писателей — Платона, Гофмана, Ницше, Достоевского, Элиота — или слушал музыку Бетховена, или смотрел картины Ван Гога, мне казалось, что все разделяют понимание этой проблемы. Платон сказал, что вселенная разделена на мир бытия и мир становления. Мир «становления» — это повседневный мир материи, бесконечных изменений, в которые мы попали. Мир «бытия» — это мир интеллекта и идей, мир истины и ценностей, который скрыт за фасадом материального мира. Готовясь совершить самоубийство, Сократ заявляет, что философ проводит свою жизнь, пытаясь жить в мире истинного бытия, и, следовательно, что он должен приветствовать смерть, которая в конечном итоге освобождает его от отвлечения от мира простого «становле-ния».

Именно поэтому я понял, что так много романтиков были очарованы смертью. Тем не менее я нашёл идею смерти глупой и отталкивающей. Это была попытка вырваться из реальности. А моменты экстаза, «видения с высоты птичьего полёта», казалось, обещали, что жизнь можно прожить на уровне постоянной радости и утверждения.

Когда в позднем подростковом возрасте я начал писать роман, было неизбежно, что речь шла об этой проблеме с высоты птичьего полета и с точки зрения червя. Герой «Ритуала во тьме» — это молодой человек, который годами работал на скучных работах, и самым сильным желанием которого является свобода читать, думать и слушать музыку. Затем он получает небольшое наследство, которое позволяет ему снимать дешевую комнату и проводить дни в библиотеках и художественных галереях. И он находит, что такая свобода любопытно скучна. Затем он случайно связывается с человеком, которого подозревает в убийстве, и ему стыдно, потому что теперь у него есть что-то для поддержания его «интереса», ему больше не скучно. Ему стыдно, потому что потребовался внешний стимул, чтобы возобновить его чувство полной жизни, когда он чувствует, что должен быть в состоянии сделать это сам. Конечно, он должен просыпаться каждое утро с чувством огромной благодарности за то, что ему не нужно идти в офис? Что не так с человеческим разумом, который делает его таким неспособным к свободе?

В то время, когда я писал этот роман, я решил прервать его и попытаться выразить некоторые из его основных идей в томе по философии. Неизбежно, эта книга была об «аутсайдерах», людях, которые чувствовали тоску по какой-то более целеустремленной форме существования, и которые чувствовали себя в ловушке и удушении мелочью повседневной жизни. Это была книга о «моментах видения» и о периодах скуки, разочарования и страданий, в которых эти моменты теряются. Речь шла о таких людях, как Ницше, Достоевский, Ван Гог, Т.Э. Лоуренс и Уильям Блейк, которые имеют чёткие представления о более могущественном и осмысленном образе жизни, но которые находятся на грани самоубийства или безумия из-за разочарования в их повседневной жизни. Жизни. Проблема Аутсайдера суммирована в жизни Винсента Ван Гога. Его картина «Звёздная ночь» полна мистической жизненности; всё же Ван Гог покончил жизнь самоубийством и оставил записку, которая гласила: «Несчастье никогда не закончится».

Тогда возникает жизненно важный вопрос: была ли неизбежна трагедия Ницше и Ван Гога или должен существовать способ, которым люди могут жить с более высоким уровнем интенсивности?

Я пришёл к выводу, что трагедия не была неизбежной. Многие Аутсайдеры вызвали своё падение из-за жалости к себе. Другими словами, они позволили себе стать слабыми. Зачем? Потому что они были склонны чувствовать, что жизнь бесполезна и бессмысленна — или, по крайней мере, что это так сложно, что это не стоит усилий. В двадцатом веке это чувство было наиболее ясно выражено в работах Самуила Беккета. Записано, что, когда он был молодым, он весь день лежал в постели, потому что не видел причин вставать. И его работы являются частью давней традиции «пораженчества», восходящей к Екклесиасту, с его «тщеславием тщеславия», «всё есть суета» и «нет ничего нового под солнцем». Это чувство преследует многих аутсайдеров, особенно когда они устают и разочаровываются. Это было выражено с определённой мрачной силой в философии Шопенгауэра. Я назвал это чувство скуки и тщетности "эффектом Экклезиаста".