Под куполом «Феерии» - страница 11

Алек почувствовал, как напряжение исчезает.

— Ну, Маргарита очень многое сделала ради того, чтобы найти Мастера и быть с ним… Хотя многие её поступки приводят в замешательство. Какая же это любовь, если она даже от мужа не ушла, скрывая свой роман? И зачем она просила в конце покой, зная, что покой для писателя — это творческая смерть? Иногда кажется, что Маргарита была влюблена в талант Мастера, а не в него самого, — Алек понял, что его понесло, стушевался и замолчал.

— Какие глубокие суждения для того, кто обладает столь юным возрастом и, — незнакомец ухмыльнулся, сложив руки на груди, — таким красивым лицом.

Он произнёс это как что-то само собой разумеющееся, и Алек залился краской: никогда ему ещё не делали такие изысканные комплименты.

— Как зовут тебя, прекрасное создание?

Если бы это было возможно, лицо Алека сравнялось бы по цвету со свёклой. Он сам не понял, как так получилось, что с его губ сорвалось не привычное «Алек», а:

— Александр.

— Значит, Александр… — он произнёс это так мягко и таинственно, что желание исправлять свою оплошность полностью пропало. — Приятно познакомиться, Александр. Ты можешь звать меня Магс.

Музыка грохотала. Она окружала и обволакивала, проникала под кожу и отдавалась глухими стуком в висках. Мелькающий стробоскоп бил по глазам, вокруг толпилось столько полуобнаженных людей, сколько Алек даже в своей цирковой жизни не видел, но всё это не имело значения.

Магс танцевал, а Алек не мог отвести от него глаз.

Не сказать, что Алек был частым посетителем клубов. В «Феерии» был установлен сухой закон, и лишь на большие праздники они выбиралась в какое-нибудь модное местечко, где подавали алкогольные коктейли.

Алек и сам не понял, зачем позволил Магсу притащить его сюда. А признаваться в том, что он вообще-то не пьёт, потом показалось неуместно.

Он предоставил Магсу выбор коктейлей, и у того оказался отменный вкус на алкоголь — коктейль был освежающим, с лёгкой кислинкой и очень вкусным. Алек осушил медленными глотками весь стакан. Он чувствовал, как вкус взрывается на языке, но не сразу заметил туман, окутавший разум.

Всё же пить Алек не умел.

Когда Магс соскользнул с барного стула и потянул Алека за собой на танцпол, он приложил все усилия, чтобы не запаниковать. Алек не умел пить, а танцевать умел ещё хуже.

Он извиняюще улыбнулся и, пробормотав, что хочет ещё выпить, заказал себе вторую порцию коктейля. Магс понимающе ухмыльнулся и собрался вернуться за барную стойку, чтобы составить компанию, но Алек покачал головой и взглядом попросил идти танцевать без него.

И Магс пошёл.

И Магс начал двигаться под музыку.

И Алек опустошил второй стакан, хотя вообще не собирался пить этот коктейль.

Голова кружилась, мысли путались. И не только алкоголь был этому виной — все события прошедшего дня накладывались друг на друга и казались нереальными.

Магс оказался по-настоящему интересным собеседником. Он разбирался в литературе, свободно рассуждал о любой книге, но сам признался в том, что его любимое произведение — «Гарри Поттер». Алек даже никак это не прокомментировал — с таким серьезным видом тот говорил о приключениях волшебника. Разговор плавно перешёл на другие темы, и когда Магс предложил прогуляться по городу, раз уж магазины Алек не любит, а свой кофе выпил почти час назад, он согласился и написал Джейсу сообщение, что хочет осмотреть окрестности.

Маленькие улочки и широкие бульвары, высокие здания, соседствующие с низкими строениями с яркими вывесками. Алек, каждый год приезжающий в Индианаполис с гастролями, и не представлял, что этот город настолько красив и интересен.

Магс был завораживающим. Время в его компании бежало слишком быстро — когда они добрались до парка, уже начало темнеть.

И вот сейчас Магс танцевал, а Алек не мог отвести от него взгляда. Он полностью отдался музыке, позволил бёдрам двигаться в такт, и у Алека не осталось никаких мыслей, кроме одной: «Он великолепен».

Алек следил за каждым движением. Серебристый пиджак остался ещё при входе в клуб, и сейчас оранжевая рубашка с закатанными до локтей рукавами и расстёгнутыми верхними пуговицами облегала торс, словно вторая кожа.