Под шорох наших дизелей - страница 7
Нелегальный промысел семги в Видяево и Линахамаари, где базировалась 42-я бригада подводных лодок, входившая в состав нашей эскадры, велся достаточно широко. Несмотря на героические усилия Рыбнадзора, браконьеров хватало. В том числе и во флотских рядах, о чем свидетельствовали списки оштрафованных и даже осужденных, приводимые на читках приказов. Непревзойденными асами постановки сеток считались несколько старых мичманов, в числе которых был отмечен и наш старшина команды трюмных. Но это было его личной жизнью, и действовал он на свой страх и риск.
Организованным преступлением стоит считать «царскую рыбалку», свидетелем которой я невольно стал, находясь на борту одной из двух подводных лодок нашей бригады, изображавших некое учение в губе Печенга. Между лодками сновал торпедолов с комбригом на борту, манипулируя выставленной сетью. Не знаю, каков был улов, но отчетливо помню, как на берегу появились сотрудники Рыбнадзора с наганами и предложили прекратить безобразие. В свою очередь, им предложили не мешать «учению» и удалиться подобру-поздорову, погрозив для верности «калашниковым»...
Такой вид промысла был мне не по нутру, поэтому я обратился к бывшему доктору «С-28» - известному рыболову-джентльмену капитану Володе Корявикову с просьбой оказать мне дружескую услугу. Бивуак мы раскинули на берегу Петелинского озера. Закинули удочки и сели вечерять, вспоминая былое. Как-никак, три совместных автономки…
Проснулся я поутру от страшной мысли: «Неужели так и покину Север, не поймав ни одной стоящей рыбы? Дай, - думаю,- все же удочку проверю». Смотрю, а на крючке отличный голец на полкило. И свалился у меня камень с души. Зачет. Хотя уже неделю спустя, на мостике «С-7», огибающей Скандинавию, закралась в голову мыслишка: «А что если старый добряк Володя сам насадил ее мне на крючок? Не может быть», - поспешил я себя успокоить, вспоминая, как свеж и прекрасен был голец. И вновь сошла на меня благодать…
Как, впрочем, и повсюду на Севере, главным достоинством Видяево были его люди. Тамошние обитатели - особенная категория. Даже для известной своим гостеприимством России (в последнее время это качество, увы, стремительно исчезает) «Севера» всегда были оплотом радушия и бескорыстия. В гости к друзьям можно было прийти практически в любое время суток, и ни у кого никогда не возникал вопрос - «Удобно ли это?»
Бредут, бывало, в полярный день, часа эдак в два ночи, лейтенанты после изнурительного футбольного матча. Глядь, а в окне корабельного «разведчика» (командира группы ОСНАЗ - радиоразведки) подводной лодки «С-11» горит свет.
- В гости, в гости! И пусть «дядюшка Йоганн» попробует заявить, что не рад...
А дальше, главное, к подъему флага поспеть. Это святое!
Даже предположить трудно, что кто-то из семейных корабельных офицеров, проживающих в «роскошной» двухкомнатной квартире с «титаном» (дровяным водогреем) мог не пустить на помывку «бездомного» холостяка, коротающего вечера в холодном гостиничном номере, особенно если тот пожалует со своими дровами. Как правило, это был кусок старого забора или, на худой конец, засохший ствол карликовой березы, прихваченный по случаю на «тропе Хошимина». Этим кратчайшим путем из базы в поселок, через сопку, частенько пользовались молодожены и просто «заинтересованные лица», предпочитавшие активный отдых разлагающему «адмиральскому часу» (одна из флотских святынь - часовой послеобеденный отдых). Чтобы равномерно обременять «банными» визитами своих семейных друзей я, как холостяк, составлял график. Альтернативой культурной помывке было посещение так называемого общественного душа на первом этаже дома №12, славившегося также шумными скандалами, благодаря размещавшемуся там женскому общежитию. На какое-то время в этом доме, в комнате убывшего в автономку товарища, поселился и я. Все бы ничего, да вот клопы донимали. Дом был относительно старым, но клопы вероятно еще старее, а главное, опытнее. Известно, что эти твари живут почти триста лет и способны на великие переселения, шагая на завоевания новых земель по линям электропередач целыми семьями. Мысль о том, что в жилах этих насекомых может течь кровь первых видяевцев, хоть и вдохновляла, но не настолько, чтобы продержаться в этой квартире более недели. В конце-концов, я, кажется, понял, почему мой товарищ так рвался в эту автономку. Из мебели в комнате присутствовала лишь кровать, не считая табуретки. Наивно замыслив перехитрить кровососов, я установил ее в центре комнаты под лампочкой, изящно убранной старинным абажуром. Первая же ночь убедила меня в том, что клопы отнюдь не утратили навыков канатоходцев и десантников. Они парашютировали прямо на грудь: кто с потолка, а кто побоязливей или, может постарше, с абажура.