Под солнцем цвета киновари - страница 30

Несмотря на одержанную победу, Тутуль-Шив был уверен в том, что его противостояние с карликом-колдуном только начинается и что приглашение Хун Йууан Чака посетить Чичен-Ицу в канун праздника Нового огня как никогда кстати. Повелителю Страны низких холмов не мешало заручиться поддержкой двух могущественных городов. Были у него и сомнения. Тутуль-Шив не мог забыть того гонца, который заверял Ош-гуля в том, что халач-виника Ушмаля отправится в Чичен-Ицу на праздник. Откуда он мог знать это наверняка, если Тутуль-Шив сам до конца не был в этом уверен? Не было ли это нападение частью хорошо спланированного заговора против него? Что, если план этот придумал дядя Хун Йууан Чак, вручивший это приглашение? А может, здесь замешан другой его родственник Чак Шиб Чак, великий человек Чичен-Ицы? Если так, то приглашение на празднество преследует совсем другие цели. В любом случае Ош-гуль нескоро оправится от поражения, а его дядьки, если даже имеют какие-либо виды на престол Ушмаля, не осмелятся после столь оглушительной победы открыто выступить против законного правителя.

Единственный способ развеять сомнения — это прибыть на праздник Нового огня и выяснить все на месте.

На случай измены у него был припасен один хитроумный план. Так рассуждал Тутуль-Шив перед тем, как прийти к окончательному решению. Он вызвал к себе Кумиль-Ах-Попа и отдал распоряжение снарядить караван на родину своих предков Чичен-Ицу, в город, который сохранил в своем имени название племени его матери. Некогда племя это основало священный центр Земли фазана и оленя, славный своим историческим, архитектурным и духовным наследием.

Лахун каль хааб ну тепалоб

Люм Ушмаль

Йетель у халач виникиль

Чич`ен-Ица

Йетель Майальпа[20]

— Повелитель, мы у стен обители богов.

Великий человек Ушмаля мог бы и сам заметить это по потоку паломников, прибывающих из разных сторон Земель фазана и оленя, но полуденный зной и размеренное покачивание палантина разморили его.

Он нехотя откинул занавеску и выглянул наружу. Нестерпимо палило солнце. Его караван, состоящий почти из тысячи человек, пробивал себе дорогу сквозь многочисленную армию паломников и торговцев. Чем ближе они подходили к городу, тем сильнее становилась толчея. На обочинах сакбеооб толпились вытесненные караванами небольшие группы крестьян и мелкие торговцы пполомы. Всюду слышалась ругань, раздавались крики ах пполок ёков и удары бичей, подгонявших нерадивых рабов. Продвижение затруднял кордон из гвардии Чак Шиб Чака, предусмотрительно собирающий у воинов оружие на время празднества. Только знатным вельможам и их личной охране дозволялось носить оружие, подобавшее их статусу.

Караван Тутуль-Шива вступил в старую часть города. Последний раз он был здесь после смерти своего отца. Тогда, вступив на трон Ушмаля, он прибыл сюда, чтобы заключить военный союз со своим дядей, великим человеком Чичен-Ицы. Этот город, который по праву можно было назвать гегемоном Земель фазана и оленя, носил признаки двух великих культур. В его архитектуре уживались звездочеты и воины, созерцатели и непревзойденные строители, ученые и мясники. Старую Чичен-Ицу строили предки по линии его матери, новую возводили под руководством пришедших сюда завоевателей, прямых потомков его отца. Тутуль-Шив хорошо знал обе его части. Архитектуру нового города насаждал кровавый культ Кецалькоатля. Во всем здесь чувствовалась практичность, перемешанная с солдафонством. В новых постройках уже не было той филигранности и легкости, что присутствовала в старой Чичен-Ице, полуопустевшей части духовной столицы Земли фазана и оленя. Палантин Тутуль-Шива следовал мимо старого дворца с такими же небольшими кельями для служителей культа, что и в Ушмале. Кукульцин и маленький Тутуль-Шив раньше были частыми гостями родственника Чак Шиб Чака, и будущий халач-виника Ушмаля нередко бродил среди памятников былого величия своих предков. Он отлично знал расположение комнат этой постройки. Дворец пустовал, зодчие майя так и не успели возвести второй этаж, украсив рельефом лишь одно из восемнадцати помещений. По мере продвижения каравана один за другим, словно призраки из далекого детства, перед взором великого человека Ушмаля вставали старые заброшенные здания. Тутуль-Шив с сожалением подумал о том, что уже никогда рука мастера не коснется остывших стен, чтобы оживить их тончайшим орнаментом сцен из жизни богов. Возле восточного крыла дворца находилась еще одна постройка. Это был один из пяти уцелевших прямоугольных столпов, расположенных вокруг города. Его огромный фасад с искусными масками Чаака украшали фигуры четырех животных: краба, черепахи, моллюска в раковине и броненосца, удерживающих божественное Небо. Но даже они не смогли защитить город от падения, когда однажды в Чичен-Ицу пришли воины Кецалькоатля…