Под солнцем цвета киновари - страница 7

— … И Великая мать и Великий отец, Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, как гласят их имена, говорили: «Приближается время зари; так пусть наша работа будет закончена и пусть появятся те, кто должен нас питать и поддерживать, порождения света, сыновья света; пусть появится человек, человечество на лице земли!» — так они говорили.

И так написано в «Пополь-Вух» — Книге Советов.

В ходе чтения священной книги жрец водил специальной палочкой по замысловатым иероглифам. Он был искусным чтецом, уводящим своих слушателей в стародавние времена, в начало всех начал. Величаво и возвышенно говорили боги его устами. Не сразу они решили, из чего сотворить плоть человека. Вместе с ними жрец был преисполнен радости, когда нашлась изобилующая пищей прекрасная страна, где могли бы жить первые люди, затем вместе с людьми жрец набирался силы из специально приготовленных девяти напитков, и так же, как и у них, кукурузой полнились его мускулы.

— … После этого они начали беседовать о сотворении и создании наших новых матери и отца; только из желтой кукурузы и из белой кукурузы они создали их плоть; из кукурузного теста они создали руки и ноги человека.

Только тесто из кукурузной муки пошло на плоть наших первых отцов, четырех людей, которые были созданы.

Это тоже было написано в великой Книге Советов.

С полагающимся для священной реликвии почтением жрец закрыл книгу. Без лишних слов поклонился и покинул комнату «ягуара». Обрадованный, что его занятия окончены, маленький мальчик поднялся с пола, устланного шкурами ягуара, и вслед за своим строгим учителем направился к выходу. Ему не терпелось выскочить на улицу и продолжить игры со своими сверстниками, но по установленным жрецами правилам он должен был со склоненной головой неторопливым размеренным шагом покинуть обитель грозного бога Кецалькоатля,[4] или, как его еще называли, Кукулькана. Зная, что за ним могут наблюдать, мальчик, соблюдая правила, направился к выходу из храма. Он миновал еще несколько восхитительных по своему убранству комнат, наконец, откинув занавеску из перьев кацаля и бусинок жемчуга, вышел в яркий солнечный день. Впереди предстоял долгий путь вниз по лестнице туда, где у подножия пирамиды, на вершине которой он сейчас находился, раскинулся Ушмаль, самый прекрасный из городов Пуук — Страны низких холмов.

С высоты почти что в сорок локтей город лежал как на ладони. У самого подножья пирамиды располагался дворец с просторным внутренним двором и множеством маленьких комнатушек внутри, в которых несли службу жрецы. Между дворцом и пирамидой находилась баня, где служители Кукулькана совершали омовения во время религиозных обрядов. Слева от этих построек была площадка для игры в мяч, а чуть поодаль на террасе высотой в пять локтей возвышался дворец халач-виника, как называли великого правителя, еще дальше виднелись дома сановников и знатных особ, а за ними лачуги простолюдинов. Отовсюду змеистой лентой бежали по городу каналы, разделяя его на неравные доли, с рваными, как у разломанной маисовой лепешки, краями. От окраин, минуя небольшие маисовые наделы крестьян, мимо фруктовых деревьев, они тянули свои рукава в самое низменное место города, к водохранилищу — единственному спасению на время засухи, к которому, словно кровь по артериям, стекалась небесная влага, ниспосланная на землю Чааком — богом дождя. Сезон дождей давно миновал, и вымершие, лишенные животворной силы каналы накрыли Ушмаль коричнево-бурой паутиной глинистого налета. На широкой, устланной камнем дороге, ведущей от келий жрецов к площадке для игры в мяч, толкалась ребятня, наполняя знойный полуденный воздух озорным смехом. Кто же устоит перед игрой в «кулум», особенно когда проигрывает твоя команда? Оглянувшись, не наблюдает ли кто за ним, мальчик, ускорив шаг, припустил вниз по лестнице. Это заметил один жрец. Был он невысок, даже слишком маленький, с неприятным квадратным лицом, длинными и сильными руками, доходившими почти до самых колен. Внутренние уголки маленьких его глазок прикрывала складка век, а огромный горбатый нос, словно клюв попугая, нависал над тяжелым подбородком с ямочкой, разделявшей его на две равные доли. Несмотря на молодость и невысокий чин ахмена