Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ - страница 7

Разрозненные, и достаточно разношерстные группировки фундаменталистов объединяет одно: всех их можно назвать исламским консерваторами (или же радикалами), они не принимают как и прежнюю коммунистическую систему, так и пришедшую ей на смену западную модель развития. Подавляющая часть салафитов считает неподобающим для мусульманина подчиняться светским властям и выступает за создание исламского (живущего по законам шариата) государства. Как правило, в фундаменталистские группы идут наиболее думающие, и при этом не связанные с криминальными структурами молодые люди из традиционного, неиндустриального общества (крестьяне, торговцы). Это обстоятельство, пожалуй, особенно опасно для властей. В регионах распространения «ваххабизма» (Таджикистан, Узбекистан, Дагестан, Чечня) около 70 % живут в традиционном обществе, с практически не изменившемся за годы советской власти укладом, и то обстоятельство, что лучшие его представители выступили против новой системы ценностей, не может не вызывать тревогу.

В то же время было бы неверно считать, что только «ваххабиты» являются в СНГ исламскими консерваторами. Не менее ревностными сторонниками исламского образа жизни является часть приверженцев суфийского ислама. В Чечне и Джохар Дудаев, и сменивший его Аслан Масхадов создавали исламское государство при помощи суфийского духовенства. К исламским консерваторам, но отнюдь не к «салафитам», можно отнести и идеологов таджикской оппозиции.

Явление исламского консерватизма в бывшем СНГ порождено серьёзнейшей проблемой, для определения которой подходит термин Сэмюэля Хантингтона — «конфликт цивилизаций». До перестройки Москве с успехом удалось приспособить к коммунистической идеологии столь сильно отличающиеся друг от друга культуры разных народов страны. Однако подобное было возможно лишь при тоталитарной системе. Западноевропейские демократические институты, взятые Кремлем за образец для подражания, оказались совершенно неэффективны в мусульманских регионах распавшейся империи. «Наша демократия несовместима с западной! На Западе права личности не-ограничены до такой степени, что практически не признаются общественные, из-за вседозволенности западного образа жизни Запад идёт к развалу. В Советском же Союзе до недавнего времени личные права были сужены до предела. Мы будем стремиться держаться между двух крайностей», — еще в 1991 г. говорил автору этих строк лидер Исламской партии возрождения Таджикистана Мухаммадшариф Химатзода^>{10}.

Росту социальной базы исламских консерваторов способствует правовой беспредел, процветающий практически во всех мусульманских регионах бывшего СССР. Например, в сегодняшнем Дагестане власть фактически поделили между собой две прослойки общества — бывшая партноменклатура и так называемые «новые дагестанцы», то есть обладающие собственными вооружёнными отрядами криминальные авторитеты. Конфликт дагестанских ваххабитов из села Карамахи с официальной Махачкалой впервые проявился после того, как они отказались платить дань местному криминалитету. В Узбекистане же и Киргизии мафию с успехом заменяет «официальный рэкет» — коррумпированные чиновники. В такой ситуации многие из мусульман теряют веру в эффективность действий светских властей и приходят к убеждению, что справиться с правовым беспределом можно лишь в том случае, если общество будет жить по законам шариата.

В немалой степени успеху фундаменталистов способствовало их финансовое могущество. Так многие фундаменталистские общины получают солидную денежную помощь от таких зарубежных организаций, как «Мировой фронт Джихада» и партия «Братьев-мусульман»^>{11}. В фундаменталистских медресе студенты получают стипендию от 20 до 100 долларов, а новообращённый в фундаменталистскую общину получает «подъёмные» в размере несколько сот долларов США. Для Северного Кавказа и Средней Азии — это достаточно большие деньги.

«Всё это, разумеется, вздор. Цивилизацию Азии не перекроить на западный манер… В воскресную школу или на выборы её можно загнать только с оружием в руках», — писал Редьярд Киплинг