Подарок для злодея (СИ) - страница 8

— Ты слышишь, что она говорит?! Ты слышишь, как она меня оскорбляет?! Заткни рот своей уродине! — взвыла Нинель.

— Не обижай маму! — Нила больно ущипнула Юну за руку.

— Юна, не смей! Извинись немедленно!

— Извиняюсь, отец, за свою глупость! И зачем я только выпросила у губернаторши это приглашение? Больше никогда!

— Эй, не ссорьтесь там! Мы прибыли! — крикнул извозчик.

***

От крыльца к пятачку, на котором останавливались экипажи, была протянута ковровая дорожка, чтобы нежные туфельки дам не касались снега. Вокруг особняка светло, как днем — блеск множества зажженных люстр щедро выплескивался сквозь все окна. Младшая сестра зачарованно открыла рот, старшая от волнения едва не упала и даже мачеха заметно нервничала. Отец то и дело поправлял воротничок. Они поднялись на крыльцо, где лакеи в красно-зеленых ливреях встречали гостей поклонами, и дальше Юна уверенно повела свое семейство по парадной лестнице к широко распахнутым дверям бальной залы. Очередной лакей громко обьявил их имена. Губернаторская чета лично встречала каждого гостя. Губернатор, кряжистый седовласый мужчина в военной форме был намного старше своей маленькой суетливой супруги. Юна с удовлетворением заметила выглядывающие из приподнятого лилового подола платья губернаторши свои туфельки. Подчеркнуто-миниатюрная ножка стоит на скользком паркете одновременно и изящно, и твердо, золотым кокетством роскоши поблескивают розочки.

На лицах обоих супругов застыла растерянность, когда они приветствовали новоприбывших. Юна понимала, как неуместно семья выглядит: отец, вжавший голову в плечи, опасливо оглядывавшийся, Нила, накрашенная, как клоун, Лира в розовом, ребенок на взрослом приеме, Юна — нечеловек и, наконец, мачеха, отвесившая до того неуклюжий поклон, что губернаторша даже отскочила в сторону, опасаясь, что на нее сейчас упадут. Губернатор смотрел на супругу с выражением лица «Что этот сброд тут делает? Какая неслыханная наглость!»

— Это я их пригласила... — пролепетала губернаторша виновато и Юна поняла, что этим днем потеряла и большую часть ее благосклонности, и, по-видимому, заказов. По залу бежал шепоток и смешки.

— Для нас очень большая честь... Мы очень рады... — лепетала мачеха, вконец растерявшись.

— Ма, глянь какое красивое платье... Как блестит! — громко сказала Лира, тыкая пальцем в графиню Томану, облаченную в золотую парчу. Юна схватила ее за руку.

Залившаяся от неловкости румянцем губернаторша жестом подозвала лакея:

— Отведи наших гостей в... эм... в синюю гостиную, они наверняка проголодались... принеси им что-нибудь... Прошу проследуйте за Хлоем...

Юна, тоже покрасневшая, взяв Лиру за руку, первой направилась за лакеем. Разумеется, она предполагала, что появление их семейки вызовет смешки и недоумение общества, но чтобы настолько... Чтобы их сослали подальше от глаз в задние комнаты, как слуг каких-то, даже не дозволив присутствовать на торжестве... Впрочем, кто они для этих людей, если не прислуга?

Если бы не каждодневные истерики мачехи и сестер, сделавшие жизнь в доме совсем невозможной, Юна никогда, никогда не стала бы выпрашивать у губернаторши приглашение на бал... Что ж, теперь придется испить горькую чашу позора до дна.

В маленькую синюю гостинную, запрятанную вглубь дома, шум бала доносился неразборчивым рокотом прибоя. Отец тут же беспокойно стал ходить по комнате, Нинель, до которой еще не дошло, как вежливо губернаторша их унизила, пожирала принесенные лакеем пирожные, с набитым ртом давая последние наставления старшей дочери:

— Держи спину ровно! Как ты жрешь, мизинец оттопыривай, у господ так принято! И улыбайся, мужчинам нравятся улыбчивые девушки!

Юна устало закрыла лицо руками. Когда они сообразят, что в зал к господам их больше и не пустят...

Соображали родственники медленно, только отец, судя по его сжатым губам и угрюмому взгляду, все понял. Ходил-ходил по комнате, потом стукнул кулаком по креслу:

— Уезжаем!

— Что? — изумилась Нинель. — С ума спятил?

— Скажем, что тебе плохо стало. Или Ниле. Юна извинится перед губернаторшей...

— Тю! С какой это стати?