Подпоручик из Варшавы - страница 3

От грустных воспоминаний стало как-то не по себе, и я вернулся к кофейному столику, завалился на диван, после чего, посидел пару минут, сделал еще один бутерброд и налил в рюмку немного водки, так, чисто символически, чтобы губы промочить.

На этот раз водка не пошла.

Я закашлялся, открывая рот и хватая воздух, будто рыба. Закусил. После чего решил, что мне на сегодня хватит – неспроста же организм отвергает алкоголь.

Просидев несколько минут в тишине, вновь встал, и решил осмотреть другие помещения. Слегка покачиваясь, ваш покорный слуга направился к деревянной двери, с мутным, как в калейдоскопе стеклом. Схватившись за резную ручку, потянул дверь на себя, и, неожиданно оказался в узком, но длинном коридоре, стены которого были украшены разнообразными картинами, в основном, на военную тематику. Например, на глаза мне сразу попалась картина, на которой были изображены два весело гарцующих всадника, причем, судя по крыльями за доспехи – это были знаменитые польские крылатые гусары, которые были неплохо показаны в фильме "Тарас Бульба". Это вместе с ними, сын Тараса, Андрий, пошел воевать казаков из-за какой-то там польки, возглавив хоругвь тех самых крылатых гусар.

На второй картине был изображен какой-то старинный морской бой, времен еще парусного флота. Никаких названий указано не было, как и развевающихся флагов, да и корабли угадывались только благодаря высоким мачтам и белым парусам на них, остальное же было заволочено белым пороховым дымом.

Остальные картины я рассматривать не стал, решив попросту проверить, что находится за каждой из дверей.

Открыв первую слева, я вошел в ванную комнату, скорее даже комнатку: возле стены стояла большая металлическая ванна, к которой выходили причудливой формы краны, на стене висел большой бойлер, из которого, похоже, и шла горячая вода.

Подставив голову под кран, я открыл холодную голову и постоял немного под ледяным потоком.

– Очень здорово все-таки жииить! – Негромко попытался пропеть я голосом Лепса, после чего закрыл кран, мотнул головой из стороны в сторону, отправляя в полет вокруг брызги воды.

По какой-то неведомой привычке потянул руку в сторону, и взяв полотенце начал вытирать голову, удивляясь с того, что не зная, где оно находится, я всё-таки нашел его. За ширмой, незамеченной ранее, обнаружился обычный ватерклозет, спуск воды в котором осуществлялся не привычным мне нажатием кнопки, а, небольшой висюлькой-цепочкой, которую нужен был потянуть. Оправившись, вновь вышел в коридор и толкнул следующую дверь. Это оказалась небольшая кухонька, в которой обнаружилась небольшая, сложенная прямо у стенки, дровяная печь, на которой, впрочем, стоял небольшой бензиновый разогреватель. Возле окна был небольшой стол, накрытый серой скатертью с причудливыми узорами, под столом оказалось несколько изящно выполненных табуреток.

В животе, несмотря на съеденные ранее бутерброды, протяжно заурчало. По идее, на кухне должна быть еда, но, кроме соломки на столе ничего не было, холодильник тоже не был обнаружен. Прислушавшись к желудку, я развернулся, и вновь вышел в коридор. С трудом поборов желание вернуться в кабинет, направился к следующей, торцевой двери.

Эта комната была раза в два больше, чем кухня, и, оказалась, судя по большой, двуспальной кровати с набалдашниками на спинках, спальней. С двух сторон от кровати стояли небольшие тумбочки, а вдоль стены – массивный шкаф.

Хозяина не было.

Неожиданно, в предчувствии чего-то плохого, засосало под ложечкой.

Подойдя поближе к массивному окну, с трудом открыв одну половину, я высунулся наружу. В лицо мне ударила морозная свежесть, да и я, в свете зажегшегося уличного фонаря заметил, как на брусчатку падали большие хлопья снега. Стало холодно, но окно закрывать я не спешил – послышался шум автомобильного двигателя, и мне стало интересно, какая же всё-таки машина едет по улице. Это была серая громадная автобуса: слегка угловатая конструкция, с большими окнами, и, длинным носом капота.

Я присвистнул. На моей памяти, последние лет десять-пятнадцать по улицам ездят только бескапотные автобусы. Этот же, с позволения сказать автомобиль, был похож на "Фердинанда" из легендарного "Место встречи изменить нельзя", ну того, где Глеб Жеглов в исполнении Высоцкого сказал легендарную фразу – "Вор должен сидеть в тюрьме!".