Подвиг по расчету - страница 19

— А через нее никак нельзя воздействовать? — не унималась Женя. — Попробовать встретиться с ней, повлиять, чтобы она согласилась на развод…

— Ты мне это уже говорила, — нетерпеливо напомнила Кристина. — Я пыталась. Никаких выходов. Похоже, она такая стерва, что мне лучше с ней не встречаться. Ее эта ситуация вполне устраивает. Она живет в его доме, он проживает отдельно, ей не мешает, помогает ей содержать дочь, приезжает общаться с ребенком почти каждый вечер. Девочка счастлива.

— Но если она кого-то встретит, может быть, она захочет снова выйти замуж! — Женька сжала стакан с коктейлем так, что его содержимое взметнулось вверх по трубочке и застыло на ее краю каплей, готовой сорваться на столик.

— Я не могу на это повлиять, — отрезала Кристина.

— Черт, ну должен же быть выход, — пробормотала Женя, отворачиваясь к океану. — Зачем он заключил этот чертов контракт? Она же теперь всю жизнь ему ломает!

— Ему или тебе? — не выдержала Кристина.

— Нам! — резко ответила Женя. — Только не говори, что тебе не нужны эти деньги!

— Я пыталась, Женя, — уже мягче ответила Кристина. — Ну поверь, я что только не делала, возможное и невозможное. Ты же меня знаешь, я порой настоящие чудеса могу творить с человеческими душами. Но здесь ничего сделать нельзя. Это вопрос не о чувствах — они с женой давно не любят друг друга. Но здесь дело касается имущества и ребенка, которых он никогда не согласится потерять. Он будет встречаться, с кем угодно, но женитьба в этом случае будет невозможна.

— Но иностранка не сможет остаться в США без официального статуса, — простонала Женя. Она напоминала теперь капризного ребенка, у которого отобрали самую дорогую сердцу игрушку.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — вздохнула Кристина.

— Тут же дело не только в деньгах, — запоздало начала оправдываться Женя. — У него с этой клиенткой, похоже, и правда любовь. А с женой нет, ты сама знаешь.

— С клиенткой у него нет никакой любви, — заверила ее Кристина. — Ральф не из тех, кто влюбляется виртуально. Он всего лишь говорил мне, что с ней интересно общаться. И я ему доверяю. Он всегда откровенно рассказывает мне о своих чувствах. Знать о них — это моя работа.

— Твоя работа — на них влиять, — напомнила ей Женя, которая, похоже, уже начала смиряться с поражением. — Жаль, очень жаль, — пробормотала она, уставившись в стакан.

Кристина знала, что Женя, как человек глубоко закомплексованный, всегда очень тяжело переживала неудачи. Устав от этого разговора, она все же решилась:

— Пойду, возьму себе чего-нибудь выпить. А ты не переживай из-за Хиггинсов. Ну, бывают такие ситуации на свете. Не все от нас зависит.

Когда она вернулась к столу со сладковатым, с карамельным привкусом, кофе, Женя, казалось, уже совсем успокоилась, и, развалившись на стуле, безмятежно смотрела на белые пятна парусов на воде.

— Вот так посмотришь — вроде, нормальный город. Красивый, солнечный, просто курортный. А пройдешь чуть дальше — настоящий бомжатник! Ну где это видано, чтобы в центре города было просто не продохнуть от вони, чтобы рядом с центральной улицей возникали какие-то наркоманские притоны под открытым небом? Эти обкуренные рожи, запах марихуаны, какие-то фрики в идиотских нарядах… И еще почти всегда — вечный туман и холод, постоянные холмы, подъемы, ходить невозможно. Да, тут есть старые викторианские домики, но ведь не сравнить с той красотой, что была у нас в Гатчине! Здесь тоже есть неплохие районы, но американцы все способны загадить! — возмущалась она, при этом вполне довольно морщась от солнца и наслаждаясь видом на залив.

Слова сестры больно резанули Кристину. Несмотря на свою привычку по-настоящему не привязываться ни к чему, она признавалась себе, что успела полюбить Сан-Франциско. К тому же Кристи догадывалась, что антиамериканские настроения сестры вызваны банальной завистью, и в глубине души понимала, на чем основана эта зависть. Она помнила, что в детстве из них двоих именно Женя всегда мечтала уехать в Америку. Вообще мечты, особенно мечты о чем-то новом, опасном и неизведанном, всегда были уделом старшей сестры, тогда как предсказания благополучной жизни и домашнего очага традиционно отводились младшей. Дело здесь было не в возрасте, а в абсолютной несхожести сестер между собой.